День рождения стихотворения
О, вопль женщин всех времен…
И опять я со своей любимой Мариной…
Сегодняшние стихи — вот это безумно пронзительное, щемящее…
А нынче — всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, —
Всё жаворонки нынче — вороны!
По сути, гимн. Женских страданий. Поиски (успешные ли?) ответа на извечный и такой больной вопрос: «Мой милый, что тебе я сделала?»
Наверное, каждая из нас, хоть раз в жизни, но задавалась им, тщетно ломая голову над поисками ответа. Как? что? почему? возможно ли?.. Ведь совсем недавно, неделю назад, а, может, и накануне… всё было так хорошо, так безоблачно, гладко, спокойно… прекрасно… И вдруг…
Уводит их дорога белая…
Исчезают… пропадают…
Но я, собственно, сейчас не об этом.
Под стихами дата: 14 июня 1920.
Смотрим карту.
Общий фон — активность, действие, трин Солнце-Марс, причем действие, более подходящее именно в плане не столько реальном, а ментальном — Воздушная Стихия, преобладание Мутабельного Креста. День чувственных эмоций (Луна в Тельце) — и, в то же время, чувства словно бы окрыляются (Воздух), но при этом — в атмосфере буквально витает Драма… И эмоциональность уже как бы неподвластна, уже выходит из-под контроля (квиконс Луна-Марс):
«Мой милый, что тебе я сделала?»
Идеализм и одновременно нетерпимость («Я глупая, а ты умен, Живой, а я остолбенелая»), и такое при всём при том кромсание, разрывание, раздирание… Души — в клочья… И, наравне с этим, самобичевание… Оппозиция Сатурн-Уран, с соответственно секстилем-трином к водному — Рачьему, т.е. опять бурные, до самоистязания, самопожирания, эмоции! — Плутону, по которому совсем недавно, буквально парой дней ранее, прошелся Меркурий (а Солнце, помним, в Близнецах). И вот оно уже, желание во что бы то ни стало дорваться, дойти до Истины, но и донести…
«Мой милый, что тебе я сделала?»
Любой ценой, лишь бы только понять, знать…
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал — колесовать:
Другую целовать», — ответствуют.
И полуквадрат (этого дня) Плутона с Луной — ах, как же цепляемся, ну не отпускаем, не желаем выпускать, лишь удержать бы… лишь бы вернуть (опять квиконс Марс-Луна)…
Равнял с Китайскою державою…
Ну куда же оно теперь всё подевалось?..
И будто хочется сказать: всё прощу, лишь бы повторилось — а, может, это я сама виновата? Или… не будет? ничего больше?..
В срок яблоко спадает спелое…
— За всё, за всё меня прости,
Мой милый, — что тебе я сделала!
***
Ну и вкратце, почему написано — сейчас, точнее, именно в этот день, какие энергии, мысли, настроения, что предшествовало.
По свидетельству современников, Цветаева как раз работала тогда над циклом (по другим сведениям, то была пьеса — правда, так и не написанная) «Ученик». Марина в тот период буквально «больна» замыслами крупных вещей, сказок, пьес, поэм. Словно пытается уйти, отрешиться тем самым от тяжких реалий обыденности, быта, от обилия проблем — ах, как же тяготят они ее, по жизни-то, ведь она настолько беспомощный в обыденных вещах человек… (Нептун транзитный в ее 12-м, в секстиле к натальному Плутону. И — Сатурн по 2-му, ну вот они и лишения, во всей их «красе».)
Незадолго до этого тяжелая болезнь старшей дочери Али, которую буквально вытащила, выцарапала из смертельных объятий («и брюшняк, и сыпняк, и «инфлюэнца», и еще что-то», — как писала уже много лет спустя сама Ариадна Эфрон)… И в то же самое время умирает — уже от голода, в Кунцевском приюте — младшая дочь, 3-летняя Ирина… невероятные терзания… (Так вот оно, откуда то самое ее: «Детоубийцей на суду Стою, немилая, несмелая» — Цветаева переживала гибель дочери, порой у нее возникало… «Мне начинает казаться, что Сереже я — без Ирины — вовсе не нужна… Как я ему скажу?»)
И пребывание в неизвестности о судьбе мужа: где он, как он? жив ли? Прислушивание к каждому стуку, каждому шороху: не Он ли?
И, несмотря ни на что («с каким презрением я думаю о своих стихах!..») — Творит…
Юпитер, по сути, на Асценденте карты Марины, возможно, к июню 1920 уже вошел в ее 1-й дом. Не он ли, своим транзитом по 12-му, дал ей силы выстоять? Пережить то невероятно, невыносимо тяжкое время… И — надеяться, жить верой… любить… («Мне сейчас нужно, чтобы кто-нибудь в меня поверил, сказал: «А все-таки Вы хорошая — не плачьте — С<ережа> жив — Вы с ним увидитесь — у Вас будет сын, всё еще будет хорошо»…» — пишет Цветаева подруге, В.Звягинцевой, зимой 1920 г. И ведь впоследствии так всё у нее и получилось…)
Период жутких, потрясающих разочарований (квадрат Юпитера к натальному Марсу Марины), желание вернуться в тогда, в былое, когда всё еще так спокойно… в том смысле, что Он — есть, безумно родной и безудержно любимый… ее Сережа… муж (Марс на Десценденте). Может, еще и это вызвало к жизни те самые строки:
Сам бросил — в степь заледенелую!
Ведь это она — и про себя тоже… Она сама — страдает, сама — терзается… Как? Почему? Где?.. Это — ее собственные (транзит Луны, Лунар включается, там и ее натальная Луна квиконс Марсу делает ведь) чувства, ее, Марины, страдания… вопль ее израненной Души…
Тут (о том же!) и транзитный Сатурн, недавно проходивший (вот они, предшествующие события-то: лишения, голод, потери! Для нее, «такой живой и настоящей») по натальной Венере (которая, как мы помним, управительница Марининого Солнца — Жизнь!).
И Северный Узел по 4-му: опять тема семьи, и, одновременно с этим, как бы возврат, пересмотр прошлого (а там и оппозиция Узлов близится).
И — секстиль транзитного Сатурна с ее Ураном — выход, возможности прорыва: рамки, прежние установки — долой! Возможность прорваться, выстоять, профессиональный виток — она и это делала… работала… творила…
И через год, всё тот же Уран натальный — к тригону с транзитным, совсем уж точное взаимодействие, секстиль и трин, Урана с ее Узлами — кармически? заслужила… А Сатурн транзитный точно на Прозерпине. Вот и Сергей ее (Марс в Водолее, под Сатурном, на Десценденте) найдется… и семья в конце концов двинется к воссоединению…
Но это всё потом.
Пока же…
А нынче — всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, —
Всё жаворонки нынче — вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О, вопль женщин всех времен:
«Мой милый, что тебе я сделала?!»
И слезы ей — вода, и кровь —
Вода, — в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха — Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая…
И стон стоит вдоль всей земли:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
Вчера еще — в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал, —
Жизнь выпала — копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою — немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
«Мой милый, что тебе я сделала?»
Спрошу я стул, спрошу кровать:
«За что, за что терплю и бедствую?»
«Отцеловал — колесовать:
Другую целовать», — ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил — в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе — я сделала?
Всё ведаю — не прекословь!
Вновь зрячая — уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть-садовница.
Самo — что дерево трясти! —
В срок яблоко спадает спелое…
— За всё, за всё меня прости,
Мой милый, — что тебе я сделала!
Марина Цветаева,
14 июня 1920
Транзит на 14.06.1920 (день рождения стихотворения)
И наложение транзитной ситуации на карту М.И.Цветаевой
Татьяна Занадворова
предыдущая глава