окулус | блоги | мартини | проект | каждый раз, выходя из дома, женщина...

Каждый раз, выходя из дома, женщина идет на встречу своей судьбе. Будьте готовы ее встретить

Без легкого кокетства, порождающего первую робкую надежду, у большинства людей любовь не просыпается. "Любить - значит испытывать волнение при мысли о некоей возможности, которая затем перерастает в потребность, настойчивое желание, навязчивую идею". Пока нам кажется совершенно невозможным понравиться такому-то мужчине (или такой-то женщине) мы и не думаем о нем (о ней)... Но стоит нам только принять на свой счет чей-либо взор, улыбку, фразу, жест, как воображение помимо нашей воли уже рисует нам скрывающиеся за ними возможности.
Андре Моруа

В сети наткнулась на картинку, которая устроила переполох в моем бессознательном...))) Маленькая девочка кокетливо отвернулась от ... птички) А та, в полете,... развязывает ей бант сзади на косе! Прям как в детстве, когда мальчишки нет-нет да и больно дернут тебя за хвост! Или того хуже, на уроке втихую развяжут бант на конце косы и (благодаря ему) привяжут к спинке школьной парты. )) - Ну что, получила? Радуйся! Или страдай! (Тут уж сама выбирай как реагировать). Скопировать фотку не получилось, а где ходила* и видела -не скажу))

Но(!) запись под ней «Принцы любят красивых и недоступных. Пойду, накрашусь и спрячусь в шкаф» сподвигла меня на эту публикацию*) Как известно "симптоматические" фразы или картинки заставляют "станцевать" аналитика( и не только его) об этом.

Порылась в инете - оказался рекламный слоган магазина "Детский мир". Вот ведь чему (и как!) учат современных детей и ... родителей))

Кокетство как качество личности – стараться восхитить, произвести впечатление, понравиться, увлечь, заинтересовать кого-нибудь собою; выставлять напоказ что-нибудь в качестве своего достоинства, с целью привлечь к себе интерес людей, рисоваться чем-нибудь.


Это кавер-версия Паолы Ламброзо "Женщины, мужчины и кокетство"

В оригинале так же можно найти о тонкостях мужского вкуса, чревоугодии, деспотизме, скупости, злословии...


Женское кокетство, по-видимому, совершенно противоречит законам атавистической наследственности, так как между животными и дикарями мужской индивид, самец, поет, украшает себя перьями и старается красотой и своим искусством увлечь, соблазнить самку, женщину. Но в изменившихся условиях жизни, когда женщина принуждена была привлекать к себе внимание мужчин, роли переменились. Желание нравиться, проявляющееся в кокетстве, обратилось у женщины в инстинкт, так как оно есть условие возбудить желание мужчины, условие, необходимое для ее физиологической и социальной жизни.

Умная, добрая, трудолюбивая женщина может и не быть кокеткой, потому что знает, что она обладает иными средствами обольщения, помимо кокетства. Но в глубине души всякой женщине тяжело отказываться от этого, так сказать, инстинктивного свойства женской индивидуальности.

Чтобы возбудить удивление и желание, они великолепно умеют пользоваться искусством туалета: духи, белила и румяна, кружева, вышивки, драгоценные камни.

В особенности же изощрились женщины в искусстве играть глазами, вздохами, улыбками, полусловами — одним словом, тем, что теперь называется «флиртом». Некоторые находят, что это игра, не достойная женской скромности. И действительно, когда девушка делает глазки каждому встречному мужчине, при полном равнодушии к нему, только для того, чтобы вызвать его поклонение и вскружить ему голову — это несносно и глупо. Это, так сказать, дилетантская и наименее симпатичная сторона кокетства, которая однако также имеет свое оправдание и объяснение в том факте, что кокетство нравится мужчине. Женщина — кокетка, потому что мужчина желает, чтобы она была такою. Поэтому, так как женщина, по крайней мере в нашем обществе, не имеет другого исхода для освобождения, как только покровительство мужчины в браке или вне брака, то она, естественно, старается развить в себе те способности, которые лучше всего могут привлечь мужчину и завоевать ей его покровительство, и применяет свое искусство к каждому мужчине, при каждом удобном случае, без особенного разбора.

Мужчины удивительно наивны и неопытны в этом случае и никогда не умеют разобраться в чувстве, которое выказывает им женщина. Чересчур веря в свою неотразимость, они с удовольствием принимают каждый знак интереса или предпочтения и не подозревают обманчивости и преднамеренности выказываемых им чувств. Вследствие этого мало-мальски кокетливой девушке редко не удается быстро и выгодно выйти замуж, потому что мужчина, даже более умный и добрый, чем она, легко запутывается в ее сетях, тогда как редко бывает, чтобы девушка привлекла к себе мужчину единственно обаянием своей скромности и своей добродетели. Следовательно: так как мужчина обыкновенно не умеет отличать кокетку от истинно любящей женщины, то женщина, выказывая ему чувства, которые ему нравятся, находит себе полное оправдание в успехах своего кокетства.

Тем не менее любопытно видеть, какими глазами мужчины и женщины смотрят на столь распространенный способ завоевания мужчины женщиной — на кокетство. Как мужчина, так и женщина с негодованием отвергают, как обиду, одна — обвинение в пользовании этим средством, другой — указание на то, что имел глупость попасться на эту удочку.

Следовательно, мужчина отчасти сам виноват в кокетстве женщины, так как слишком охотно и легко поддается обману, слишком часто принимает мишуру за золото, кокетство за любовь. Если бы мужчина не воображал себя таким высшим существом, таким неотразимым победителем, которому всякое выражение любви и восхищения кажется натуральным и законным, он научился бы различать те тонкие, но тем не менее ясные оттенки, которые существуют между любовью и кокетством. И от этого его победа нисколько не потеряла бы своей приятности и своего очарования, потому что и истинная любовь также способна прибегать к кокетству, еще более грациозному и интересному, кокетству, не наносящему ущерба искренности и бескорыстию более глубокого чувства.


Кокетство вообще не пользуется большим почетом в ряду женских качеств. Мужчины, столь чувствительные ко всякого рода кокетству, к его грациозным уловкам, к искусному флирту и к его хитростям, поощряющие кокетство и вызывающие его, тем не менее отзываются о нем с презрением, считают его доказательством более низкого уровня развития женщины. Да и сами женщины, так многим жертвующие для кокетства, женщины, для которых оно, как мы увидим ниже, необходимо, делают вид, что глубоко презирают кокетство и обижаются названием «кокетки»! Мне кажется, однако, что они в этом случае поступают неправильно. Нетрудно было бы доказать, что кокетство оказало человечеству огромные услуги, вполне вознаграждающие за все дурные стороны его.

Во времена глубокой древности кокетство служило женщине охраной от грубости и насилия мужчины, охраной, доведшей ее до настоящего, хотя и непризнанного, владычества; что касается мужчин, делающих вид, что они презирают кокетство, то им не мешает напомнить, что у многих животных пород самцы стараются прельстить самок своим кокетством! Самки в царстве пернатых не блещут оперением, имеют слабый голос и не щеголяют своею внешностью. Зато самцы, покрытые великолепными перьями, с пестрыми, красивыми хвостами, с хохолками, гребешками и бородками, звонко поют, летая вокруг самок, выражая этим свое усердное ухаживание, страстное желание понравиться им. Кокетство, одним словом, есть необходимое условие в жизни некоторых пород, связанное с таинственным стремлением индивида к продолжению рода, к продолжению своей жизни в новорожденном детеныше. Тот или другой пол, смотря по тому, который из них занимает более или менее выгодное или благоприятное положение, делает «авансы» или принимает их, как должное, как дань, приносимую его красоте и увлекательности.

В человеческой породе, в которой, по вышеуказанным причинам, женщины имеют тенденцию быть многочисленнее мужчин и находятся в столь неустойчивых и зависимых условиях жизни, женщина нуждается в мужчине. Поэтому кокетство имеет чисто мужское происхождение в том смысле, что развилось оно в женщине единственно благодаря желанию нравиться мужчине, привлечь к себе его внимание, сделаться предметом его вожделений. Таким образом женщина избирается мужчиной не потому, что она добра, скромна и способна любить, но лишь потому, что имела в себе элементы, соответствовавшие смутному и вместе с тем сильному желанию самца, и затем потому, что, когда ей удавалось пленить его, он временно забывал о том, что она его рабыня, и осыпал ее подарками и ласками и, в свою очередь, делался ее рабом.

Каких только жертв не приносит женщина, каким мучениям не подвергает она себя ради приобретения той красоты, которая в той или другой расе прельщает мужчину. Так, например, готентотки стремятся приобрести тот род красоты, который диаметрально противоположен нашим понятиям об эстетике: они до невероятных размеров развивают свои ягодицы (стеатопигия), ибо эта для нас отталкивающая форма соответствует идеалу красоты готентотов. Папуаски имеют груди, висящие до колен, и они забрасывают их за шею, — папуасы очень ценят этот для нас отвратительный род красоты. Женщины Туниса до замужества подвергают себя режиму откармливания, поедая невероятное количество риса и сладостей до тех пор, пока от толщины не теряют способности двигаться: чем чудовищнее их толщина, тем более удовлетворяет она вкусам тунисских мужчин. Все физические мучения, которым добровольно подчинялась женщина всех рас и времен, и которые так глубоко изменили ее тип, показывают, до какой степени крепко коренится чувство женского кокетства в древности всех стран.

Однако физические изменения служат лишь внешним показателем изменений психических, столь же глубоких, бессознательных и непроизвольных. Так, например, в психических расстройствах, во время которых происходит частичное разложение индивидуальности на ее составные элементы, прежде всего разрушаются и распадаются элементы более поздней формации. Прежде всего исчезают те понятия и способности, которые человек приобрел уже в более поздний период своего органического развития, а также позднейшие и искусственные наслоения культуры, тогда как более древние врожденные свойства, тщеславие и расположение к гневу, более глубоко укоренившиеся в его индивидуальности, остаются и преобладают в нем. И вот мы видим, что кокетство у душевно-больной женщины переживает все другие черты характера. Уже потеряв чувство стыдливости, чистоты, приветливости, она все еще сохраняет инстинкт кокетства и заботу о своей красоте. В больницах для умалишенных женщин, в которых умерло уже воспоминание о том, что было мило и дорого, у которых совершенно исчезло чувство стыда, погасла последняя искра ума, эти несчастные еще продолжают глядеться в зеркало и украшать себя всем, что попадается под руку: старыми полинявшими тряпками, смятыми цветами и лентами, позолоченными бляхами и разноцветными блестками. И не может быть более печального зрелища, как то, которое представляют эти несчастные, выказывающие перед бессознательными больными и перед сиделками то, что прежде они так тщательно скрывали: чувственное стремление вызывать поклонение и ухаживание мужчин путем красивых нарядов и драгоценных украшений.

Кокетство есть основной и первородный элемент женской индивидуальности. Наблюдения над маленькими девочками подтверждают этот факт. Тщеславие есть первое чувство, возникающее в душе девочки, и чем моложе ребенок, чем непосредственнее его психика, которую не смущают еще понятия условности, тем сильнее и очевиднее выказывается этот инстинкт. Мы видим нередко девочек, которые еще не совсем твердо стоят на ножках, а уже подползают к зеркалу, улыбаются своему отражению и украшают себя чем только могут; а когда видят девочек, лучше одетых, чем они, начинают плакать, сердятся и даже дерутся. Но это тщеславие не останавливается на внешней, простой форме одежды; оно превращается вскоре в страстное желание производить эффект и привлекать ухаживателей. Однажды у четырехлетней девочки спросили, чего бы она желала на свои именины? Она отвечала: «сидеть за столом между X и Z», — т.е. между двумя офицерами. Другая, которой не было еще трех лет, увидя в полуоткрытую дверь гостей, бросалась к няне, чтобы та надела ей красивый передник, распустила ее волосы и опрыскала руки духами.

То же чувство кокетства, которое у девочки двух лет проявляется так непосредственно и свободно, живет в виде неумирающего инстинкта и у шестидесятилетней старухи. Если только женщина не испытала больших страданий, срывающих многие листья с дерева жизни, она никогда не чувствует себя состарившейся. Я помню, как часто моя старая тетка повторяла: «В сущности, пятьдесят лет — это расцвет жизни!» И это казалось мне страшно смешным, когда мне было пятнадцать лет и когда мне тридцатилетний возраст представлялся глубокой старостью. Теперь, когда мне самой перевалило за тридцать, я начинаю мириться с идеей моей старой тетки... Да, старость не изглаживает в женщине стремлений к кокетству: забота о том, чтобы казаться не столь «поблекшей», иметь еще кое-какие «остатки красоты», быть интересной и, что всего удивительнее, наивное убеждение в успехе служит утешением всякой поблекшей красавице.

Ни бедность, ни богатство, ни социальное положение не влияют на кокетство женщины, которое у всех женщин — в классе миллионеров и в классе пролетариев — выражается почти одинаковым образом. А между тем даже в заключении и в уединении женщина сохраняет эту выдающуюся черту своего характера.

И между тем каждый, кто наблюдал этих мучениц кокетства, должен сознаться, что они обладают удивительным стоицизмом. Этот род дисциплины, к которой принуждает ее кокетство, научает ее и многим полезным вещам: уменью владеть собой, не распускать себя, не выказывать всех своих чувств и ощущений. Женщина, хотя и всецело поглощенная желанием нравиться, вовсе не стремится достигнуть этого единственно притворством и двуличностью. Но ее постоянное и непрерывное усилие казаться спокойной, любезной, веселой в узком корсете и в тесных ботинках в конце концов заставило сродниться с ее натурой те чувства, которые первоначально были притворны. Привычка воздерживаться от гневных порывов, чтобы не казаться некрасивой с нахмуренными бровями, сжатыми губами и злыми глазами, в конце концов сделала то, что она и в самом деле стала менее доступна гневу; таким образом, заставляя себя улыбаться и быть спокойной в то время, как ее мучили заботы и печаль, она привыкла к усилию, которое постепенно сделалось менее трудным и, наконец, обратилось у нее во вторую натуру.

И как бы ни были тяжелы времена, женщина никогда не теряла из виду этот основной ресурс своего успеха.

Можно сказать, кроме того, что кокетство исполнило важную и полезную функцию в цивилизации благодаря тому, что научило женщин сдерживать свои грубые порывы и развивать эстетические стороны своей личности. С помощью этих качеств они получили известное влияние на мужчин, которые, в свою очередь, научились обращаться менее грубо с женщинами, находя в них теперь не один только предмет удовлетворения своей чувственности, но и драгоценное орудие эстетического и интеллектуального наслаждения.


Ну и ролик в тему :)


Оставить отзыв

Всего отзывов: 8 | Смотреть все отзывы
  Внимание! Только для зарегистрированных на форуме Окулуса пользователей! 

Зарегистрироваться

 
 - форматирование выделенного текста
Ник на форуме
Пароль на форуме
Текст
 




   

Инструкция для тех, кто пользуется транслитом