Астрологические исследования
Базы данных
Выборка для 3 июня по всем годам
| Имя | Дата | Время | Зона | Место | Широта | Долгота | Пол |
| Marion Zimmer Bradley |
03.06.1930 | 12:00 | -4 | ALBANY, NY | 42N39 | 73W45 | — |
| AUTHOR, SCI-FI/FANTASY WRITER SADC : #12205 RODDEN RATING : - TIME ACCURACY : Day NATIONALITY : AMERICAN MARRIED : 2 CHILDREN : 3 TIMEZONE : EDT LAST MODIFIED : 08.10.1990 16:22 |
|||||||
| АРБЕР (Arber), Вернер |
03.06.1929 | 12:00 | +1 CET | Granichen, Швейцария | 46.57.00.N | 7.26.00 | - |
| ----------- Нобелевская премия по физиологии и медицине, 1978 г. совместно с Даниелом Натансом и Хамилтоном Смитом. Швейцарский ученый, специалист в области молекулярной биологии, Вернер Арбер родился в Гренхене (кантон Аре). Здесь он получил среднее образование. В 1949 г. А. поступил в Швейцарскую политехническую школу в Цюрихе для изучения естествознания. В этой школе он предпринял свою первую экспериментальную работу, посвященную выделению и изучению одного из радиоактивных изотопов хлора. В 1953 г. А. поступил в аспирантуру Женевского университета и стал старшим лаборантом кафедры биофизики. Здесь он разрабатывал методы изучения бактериофагов (вирусов, поражающих бактерии) с помощью электронной микроскопии - метода исследования, позволяющего изучать микроструктуру клеток и тканей с помощью электронного луча. Будучи аспирантом, А. представил анализ модели дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК), разработанной Джеймсом Уотсоном и Фрэнсисом Криком, в дискуссионный клуб при кафедре, члены которого занимались обсуждением тех открытий, о которых узнавали из научных журналов. Это было началом длительного интереса А. к физиологии и генетике бактериофагов. Как уже говорилось, бактериофаги - это вирусы, инфицирующие бактериальные клетки. Они относятся к самым примитивным формам жизни и состоят из ядра, образованного нуклеиновыми кислотами, и наружной белковой оболочки. После внедрения фага в бактериальную клетку возможны три пути его дальнейшего развития. Во-первых, он может нарушить регуляцию биохимического аппарата клетки, начать размножаться и вызвать ее разрушение с выделением новых частиц фага. Во-вторых, фаг может включаться в ДНК бактериальной клетки (в этом случае он будет называться профагом) и во время деления, подобно гену этой клетки, передаваться дочерним клеткам. Наконец, фаг может быть расщеплен ферментами бактериальной клетки, в настоящее время это явление называется <модификацией, контролируемой клеткой-хозяином>. В начале 50-х гг., когда А. был еще студентом, на кафедре биофизики Женевского университета были получены первые электронные микрофотографии бактериофагов. В 1958 г. А. получил в этом университете докторскую степень, защитив диссертацию, посвященную дефектам мутантного штамма бактериофага л, и далее в течение двух лет работал постдокторантом и научным сотрудником на кафедре микробиологии университета Южной Калифорнии. В 1960 г. А. вернулся в Женевский университет, но предварительно посетил ряд американских лабораторий, занимавшихся изучением бактериофагов. В Соединенных Штатах А. не только овладел новейшими методами генетики бактерий и исследований бактериофагов, но также заинтересовался феноменом <ограничения, вызванного клеткой-хозяином>, или рестрикцией. Пользуясь поддержкой Швейцарского национального научного фонда, А. занялся молекулярными основами рестрикции бактериофагов. В 1962 г. совместно с сотрудником-докторантом А. выявил механизм <ограничения, вызванного клеткой-хозяином>, или рестрикции-модификации. При этом процессе ДНК бактериофага расщепляется на фрагменты под действием рестрикционного фермента эндонуклеазы, действующего совместно с метилазой. При этом бактериальная эндонуклеаза распознает определенную последовательность нуклеотидов в бактериофагальной ДНК и в соответствующих участках расщепляет эту ДНК, тем самым инактивируя ее. Метилаза же распознает такую же последовательность в ДНК бактериальной клетки, метилирует ее и тем самым предохраняет от ферментативного разрушения собственной эндонуклеазой (метилирование - это присоединение к ДНК метиловой группировки, состоящей из одного атома углерода и трех атомов водорода). А. назвал эту систему из двух ферментов системой рестрикции-модификации. Вместе со своими сотрудниками он не только выделил и очистил эндонуклеазу и метилазу (эти ферменты соответственно ограничивают, то есть подавляют, репликацию ДНК бактериофага и изменяют ДНК клетки-хозяина), но также обнаружил бактерии-мутанты, у которых оба эти фермента были дефектными. А. назвал подобные рестрикционные эндонуклеазы, выделенные у кишечной палочки Escherihia coli, эндонуклеазами типа I. Такие эндонуклеазы хотя и распознают специфические нуклеотиды бактериофагальной ДНК, расщепляют ее в самых различных участках. А. предсказал, что должны существовать и эндонуклеазы типа II, действующие именно на тот участок, который они распознают, что они позволят осуществлять точный анализ генной структуры ДНК и что такого рода расщепление генов когда-нибудь станет обычным методом. Все эти предсказания сбылись. В 1965 г. А. стал адъюнкт-профессором молекулярной биологии Женевского университета. Спустя год он женился. У А. и его жены Антонии две дочери. В конце 60-х гг. А., недовольный тем, что студентов стала интересовать не столько наука, сколько политика, ушел из Женевского университета и принял предложение стать профессором Биологического центра - нового научно-исследовательского института, создававшегося при Базельском университете. Здесь для А. открывались широкие исследовательские возможности. В 1970...1971 гг., пока устанавливалось оборудование, А. работал приглашенным научным сотрудником на кафедре молекулярной биологии Калифорнийского университета в Беркли. По возвращении в Швейцарию А. стал профессором молекулярной биологии Базельского университета. В 1978 г. А. совместно с Даниелом Натансом и Хамилтоном Смитом была присуждена Нобелевская премия по физиологии и медицине <за обнаружение рестрикционных ферментов и их применение в молекулярной генетике>. В своей приветственной речи ученый из Каролинского института Петер Рейхард отметил вклад А. в обнаружение рестрикционных ферментов. Он сказал, что <в серии простых, но изящных опытов А. показал, что контролируемая клеткой-хозяином модификация обусловлена изменениями ДНК и, очевидно, служит для защиты клетки-хозяина от чужеродных генов>. <Применение рестрикционных ферментов, - продолжал он, - произвело переворот в генетике высших организмов и полностью изменило наши представления об организации их генов. Оказалось, что в отличие от ДНК бактерий ДНК высших организмов - это не непрерывная последовательность, кодирующая один белок: в генах имеются <нейтральные> участки, чередующиеся с участками, хранящими генетический код>. Продолжая свои исследования в Базельском университете, А. заинтересовался различными типами генных систем, рекомбинацией и диверсификацией генов. Сегодня известно, что элементы генов и сами гены мобильны и могут обмениваться между различными генными системами. Так, их можно <вставлять> в ДНК с помощью метода рекомбинации, и их можно переносить от одной молекулы ДНК к другой. А. предположил. что диверсификацию генетического кода бактерий в процессе эволюции можно объяснить генным обменом. Прекрасный семьянин, А. считает себя счастливым человеком, потому что всегда чувствует поддержку жены и двух дочерей. И сам в ответ старается окружить их вниманием, без чего невозможна гармоничная семейная жизнь. |
|||||||
| БЕКЕШИ (Bekesy), Георг |
03.06.1899 | 12:00 | +1 CET | Будапешт, Венгрия | 47.30.00.N | 19.05.00 | - |
| -13.06.1972 Нобелевская премия по физиологии и медицине, 1961 г. Венгеро-американский физик Георг фон Бекеши родился в Будапеште, в семье Александра фон Бекеши, дипломата, и Паулы Бекеши (Мазали). Благодаря дипломатической деятельности своего отца Б. смог получить поистине разностороннее образование в учебных заведениях Будапешта, Мюнхена, Константинополя и Цюриха. С детства обладая хорошими музыкальными способностями, Б. хотел стать пианистом, но затем предпочел карьеру ученого. В 1916 г. он поступил в Бернский университет в Швейцарии и после некоторых колебаний выбрал для изучения физику. После Венгерской революции 1918 г. Б. вернулся на родину, как писал он впоследствии, <для участия в строительстве новой Венгрии>. Прослужив в течение короткого времени в армии, он поступил в Будапештский университет и в 1923 году защитил в этом университете докторскую диссертацию, посвященную вопросам гидродинамики. После этого он поступил в научно-исследовательскую лабораторию венгерского министерства связи, которая занималась усовершенствованием только что установленной венгерской телефонной сети. В связи с тем что некоторые европейские телефонные линии проходили через Венгрию, нарушения в венгерской телефонной сети вызывали рекламации других стран. Поэтому одним из первых поручений Б. было определить, какой из трех блоков сети - микрофоны, линии передачи или телефонные аппараты - наиболее нуждается в усовершенствовании. В предварительных исследованиях Б. установил, что слабым звеном являлись мембраны телефонных аппаратов, которые сильно искажали звуковые колебания в отличие от барабанной перепонки уха. В связи с этим Б. начал подробно исследовать физические свойства органов слуха. Когда звуковые волны поступают в ушную раковину и наружный слуховой проход, они попадают на барабанную перепонку и вызывают ее колебания. Эти колебания через слуховые косточки среднего уха, действующие наподобие рычагов, передаются на улитку - спиральную трубку, расположенную в заполненной жидкостью полости внутреннего уха. По всей своей длине улитка перегорожена основной мембраной, на этой мембране расположен так называемый кортиев орган, включающий специализированные волосковые клетки. При колебаниях основной мембраны эти клетки возбуждаются и передают сигналы волокнам слуховых нервов. К середине 20-х гг. анатомия внутреннего уха была уже хорошо изучена, и, как писал позднее Б., задача исследователя в основном свелась к тому, чтобы решить чисто механический вопрос: как вибрирует основная мембрана при действии на барабанную перепонку звукового давления? Если постановка задачи была делом сравнительно несложным, то постановка конкретных экспериментов была значительно трудней. Улитка человека - это очень маленькое образование (в самом широком месте ее сечение не превышает одного сантиметра), и, кроме того, она располагается в наиболее толстой части черепа. Более того, как вспоминал впоследствии Б., <в те времена было общепризнанным, что механические свойства тканей уха после смерти быстро изменяются, и поэтому практически невозможно изучать эти свойства внутреннего уха человека>. Одним из первых достижений Б. было то, что он показал: такие посмертные изменения обусловлены главным образом обезвоживанием, поэтому структуры уха, взятые у трупов, можно успешно изучать, если сохранять их, как и при жизни, во влажной среде. Поскольку многие свои эксперименты Б. ставил на мелких лабораторных животных типа морских свинок, улитка которых меньше, чем у человека, ему пришлось разработать новые хирургические инструменты и методики для доступа, изучения, манипулирования и регистрации активности различных компонентов внутреннего уха. Это позволило Б. исследовать движения основной мембраны. В те времена существовали четыре теории, объясняющие восприятие ухом звуков разной высоты. Согласно одной из них, звук определенной высоты может вызывать колебания строго определенногоучастка мембраны, вторая утверждала, что звук вызывает волну, бегущую по длине мембраны, в соответствии с третьей теорией звук отражается от конца улитки и образует стоячую волну, наконец, четвертая гласила, что мембрана колеблется как единое целое. Впоследствии Б. писал: <Хотя в научных пособиях больше внимания уделялось различиям между этими четырьмя теориями, я решил подойти к проблеме с другой стороны и разобраться в том, что же у них есть общего>. Б. разработал модель мембраны из резины и показал, что, изменяя ее толщину, можно добиться любого типа колебаний из тех, которые предсказывала каждая теория. Из этого он сделал вывод, что для определения того, какая же из четырех теорий правильно описывает деятельность внутреннего уха, надо измерить его объемную эластичность. Его опыты показали, что колебания мембраны происходят по типу бегущей волны. Основная мембрана неоднородна, у основания (ближе к среднему уху) она тоньше и более натянута, а у верхушки - толще и в большей степени <провисает>. Волна определенной частоты, бегущая по улитке, вызывает колебания всех участков мембраны, однако один из них вибрирует сильнее остальных. Расположение этого участка зависит от частоты звука: если звук выше, он располагается ближе к среднему уху, а если ниже - ближе к верхушке. По волокнам слуховых нервов, отходящих от улитки, мозг получает информацию о локализации максимально вибрирующего участка и на этом основании распознает звуки разной высоты. Все эти исследования Б. были проведены в лаборатории венгерского министерства связи, где он работал все 30-е гг. В 1939 г. он получил должность профессора экспериментальной физики в Будапештском университете, однако продолжал работать в лаборатории министерства связи. В конце второй мировой войны Будапешт пострадал от бомбардировок союзной авиации и был сильно разрушен, и в 1946 г. Б. эмигрировал, чтобы продолжить свои исследования в шведском Каролинском институте. Проработав здесь в течение года, он уехал в Соединенные Штаты и поступил в лабораторию психоакустики Гарвардского университета. В Гарвардском университете Б. продолжал изучение основных биомеханических свойств внутреннего уха. Получив на этот счет достаточную информацию, он разработал расширенную модель улитки. Эта модель состояла из заполненной жидкостью пластиковой трубки, содержащей мембрану длиной 30 сантиметров, когда с помощью поршня вызывали колебания жидкости у одного конца трубки, по мембране распространялись бегущие волны. Вместо кортиева органа, содержащего рецепторный аппарат слухового анализатора, Б. использовал собственную руку, которую он клал на трубку. <Хотя бегущая волна распространялась по всей длине мембраны почти с одинаковой амплитудой, - писал Б., - мне казалось, что вибрирует лишь участок мембраны длиной 2...3 сантиметра>. Б. ощущал лишь пик бегущей волны, который при изменении частоты звуковых колебаний смещался вдоль улитки. <Тот простой факт, что хотя в модели колебания захватывают всю руку, но лишь небольшой ее участок кажется вибрирующим, доказывает, что нервное торможение должно играть важную роль в восприятии звука>, - заключил Б. Этот вывод подтвердил его прежние представления о механизме анализа ухом частоты звуковых колебаний. Подобный механизм может действовать и в кортиевом органе, в пользу этого говорят и данные Дэвида Хьюбела и Торстена Визела, показавших впоследствии на примере зрительного анализатора, что торможение вокруг максимально возбужденной чувствительной области широко распространено в нервной системе человека. К концу 50-х гг. Б. воссоздал полную картину биомеханики улитки, что привело к существенному прогрессу в диагностике и лечении нарушений слуха. Благодаря работам Б. современные отохирурги получили возможность вживлять искусственные барабанные перепонки, сделанные из участка кожи или вены, и даже заменять мелкие слуховые косточки пластмассовыми протезами. В 1961 г. Б. был удостоен Нобелевской премии по физиологии и медицине <за открытие физических механизмов восприятия раздражения улиткой>. В своей приветственной речи исследователь из Каролинского института Карл Густаф Бернхард сказал: <Б. вооружил нас знанием физических процессов, происходящих на всех ключевых участках передачи звука в ухе>. Кроме того, добавил он, <открытия Б. внесли важнейший вклад в анализ взаимоотношений между механическими и электрическими явлениями в рецепторах, отвечающих за преобразование звука в нервные импульсы>. В 1966 г. Б. стал профессором Гавайского университета, где и проработал до конца жизни. Занимаясь исследованием слухового анализатора, он заинтересовался закономерностями, общими для всех видов чувствительности, в частности для осязания и вкуса. Б. всю свою жизнь оставался холостяком, его увлечением было искусство. Страстный коллекционер произведений искусства, особенно восточного, он завещал всю свою коллекцию Нобелевскому фонду. Скончался Б. в 1972 г. Кроме Нобелевской премии, Б. был удостоен медали Лейбница Германской академии наук (1937), Академической премии Венгерской академии наук (1946) и медали Говарда Кросби Уоррена Американского общества психологов-экспериментаторов (1955). Он был членом американской Национальной академии наук и имел почетные степени Университета Вильгельма и Бернского университета. |
|||||||
| ВИЗЕЛ (Wiesel), Торстен |
03.06.1924 | 12:00 | +1 CET | Уппсала, Швеция | 59.52.00.N | 17.38.00 | - |
| ----------- Нобелевская премия по физиологии и медицине, 1981 г. совместно с Дэвидом Х. Хьюбелом и Роджером У. Сперри. Шведский ученый-нейробиолог Торстен Нильс Визел родился в Упсале, в семье Фрица С. Визела, главного психиатра госпиталя Бекомберга Института психиатрии в Стокгольме, и Анны-Лизы (Бентзер) Визел. В юности В. со своей семьей жил при госпитале и обучался в частной школе в Стокгольме. Он сам считал себя <довольно ленивым, озорным учеником, интересовавшимся в основном спортом>. В средней школе он был капитаном школьной команды по легкой атлетике. В 1941 г. В. поступил в медицинскую школу Каролинского института в Стокгольме. Там, в лаборатории Карла Густафа Бернарда, он участвовал в исследованиях функции нервной системы, а также получал клинические навыки по психиатрии. В 1954 г. в Каролинском институте ему была присвоена медицинская степень, в этом же году он был зачислен в институт преподавателем физиологии и ассистентом в отделение детской психиатрии Каролинского госпиталя. На следующий год В. принял приглашение пройти стажировку в Институте Вильмера, где он работал под руководством крупного специалиста в области нейрофизиологии органов зрения Стефана Кюффлера, который продолжал важные исследования, начатые Х. Кеффером Хартлайном и Рагнаром Гранитом. Через два года В. стал ассистентом профессора по физиологии органов зрения в медицинской школе Джонса Хопкинса. Кюффлер изучал нервную активность (или микроэлектрические разряды) нервных клеток в сетчатке (внутренней оболочке глазного яблока) кошки. Он обнаружил, что нервные, или ганглиозные, клетки сетчатки реагируют на световые контрасты и не отвечают на равномерное освещение. Он также описал рецептивные поля клеток (области сетчатки), которые при стимуляции приводят к изменению активности нервной клетки. Кюффлер выяснил, что активность ганглиозных клеток либо повышается, либо тормозится при освещении соответствующего рецепторного поля сетчатки точечным источником света. Если центральное световое пятно стимулирует активность клетки сетчатки, свет, падающий на окружающую это пятно сетчатку, ингибирует активность клетки, и наоборот. Когда Дэвид Г. Хьюбел в 1958 г. пришел в лабораторию Кюффлера, он и В. решили изучать рецептивные поля нервных клеток в зрительной области коры головного мозга. Эта область представляет одну из многочисленных функциональных областей коры головного мозга, в которых осуществляется познавательный анализ. Зрительный анализатор начинается с фоторецепторных (чувствительных к свету) клеток сетчатки, палочек и колбочек. Нервные окончания палочек и колбочек проецируются на другие клетки сетчатки. От этих клеток нервные импульсы проходят через зрительный нерв в латеральное коленчатое тело (подкорковое образование), откуда передаются в корковый центр зрения. Зрительная область коры головного мозга, состоящая из многих миллионов нервных клеток, расположенных в виде нескольких слоев, расшифровывает нервные сигналы, пришедшие из сетчатки, и обеспечивает анализ зрительной информации. Один из первых экспериментов В. и Хьюбела прояснил функцию зрительного анализатора. Вводя миниатюрный электрод, используемый для регистрации электрической активности нервных клеток, в зрительную область коры головного мозга кошки, они регистрировали спонтанную нервную активность, или микроэлектрические токи нервной клетки. Исследователи проводили эксперименты с различными зрительными стимулами, пытаясь вызвать микроэлектрическую активность в клетках коры головного мозга. Однажды Хьюбел случайно передвинул стекло микроскопа за рецептивное поле нервной клетки, содержащей микроэлектрод. Внезапно клетка начала разряжаться. Вначале ученые были в недоумении, но вскоре поняли, что нервная клетка коры головного мозга отвечает на световую полоску стекла. В то время как клетки сетчатки в экспериментах Кюффлера реагировали на световое пятно, нервные клетки в зрительной области коры головного мозга отвечали на линейные световые раздражители. В 1959 г. Кюффлер стал профессором фармакологии Гарвардской медицинской школы в Бостоне. В. был назначен ассистентом профессора физиологии в Гарварде, а в 1964 г. - профессором физиологии. В том же году в Гарварде был создан отдел нейробиологии во главе с Кюффлером. Продолжая свои исследования в новом отделе, В. и Хьюбел помещали микроэлектрод в зрительную область коры головного мозга кошек и обезьян, регистрируя спонтанную активность нервной клетки с микроэлектродом. Их задача заключалась в том, чтобы стимулировать поля сетчатки линейной полоской света под разными углами, пока не удастся обнаружить наиболее эффективные стимулы для рядов нервных клеток вдоль пути прохождения электрода. Иногда они вводили электрод в вертикальном направлении, при этом он оказывался перпендикулярным поверхности головного мозга, в других случаях проводили электрод под углом к поверхности головного мозга. После вскрытия экспериментальных животных исследователи сравнивали результаты измерения нервной активности с гистологическими данными. Они также разработали метод введения в глазное яблоко радиоактивных веществ, которые затем перемещались вдоль зрительного нерва, от сетчатки до зрительной области коры головного мозга, помогая полнее изучить ее нейроанатомию. В. и Хьюбел обнаружили, что зрительная область коры головного мозга организована в виде периодических вертикальных комплексов, которые они назвали доминирующими зрительными столбиками и столбиками ориентации. Эти столбики нервных клеток производят необходимую переработку информации, передаваемой от сетчатки к зрительной области коры головного мозга. Доминирующие зрительные столбики объединяют нейрональные импульсы от обоих глаз, в то время как ориентационные - трансформируют циркулярные рецептивные поля сетчатки и латерального коленчатого тела в линейные. В. и Хьюбел выявили, что в этой переработке информации участвует целая иерархия простых, сложных и очень сложных нервных клеток, которые, по мнению этих ученых, функционируют согласно принципу возрастающей, или прогрессивной, конвергенции. Этот принцип объясняет, как в зрительной области коры головного мозга могут создаваться законченные образы из отдельных многочисленных битов информации, поступающих от нейронов сетчатки. Исследователи предположили, что другие функциональные области коры головного мозга могут быть организованы аналогичным образом. Работа В. и Хьюбела имела большое значение для лечения глазных болезней, особенно врожденных катаракт. Они считали, что такие катаракты необходимо удалять в раннем детстве, если зрение пациента сохранено. В 1968 г. В. стал профессором нейробиологии в Гарвардском университете, а в 1974 г. он был избран на должность профессора нейробиологии, учрежденную Робертом Винтропом. В 1973 г. В. сменил Кюффлера на посту руководителя отдела нейробиологии. Половина Нобелевской премии по физиологии и медицине 1981 г. была присуждена В. и Хьюбелу <за открытия, касающиеся принципов переработки информации в нейронных структурах мозга>, вторая половина премии была присуждена Роджеру У. Сперри. Завершая Нобелевскую лекцию, В. сказал, что <врожденные механизмы обеспечивают зрительный анализатор высокоспецифическими связями, но для их поддержания и развития необходим зрительный опыт в начале жизни>. Открытие В. и Хьюбела объяснило один из наиболее скрытых механизмов деятельности головного мозга - способ расшифровки клетками коры головного мозга зрительных сигналов. В 1983 г. В. занял должность профессора нейробиологии в Рокфеллеровском университете, учрежденную Бруком Астором и Винсетом. В 1956 г. В. женился на Тери Стэнхаммер, а в 1970 г. они разошлись. Затем он вступил в брак с Энн Йе, с которой развелся в 1981 г. Среди премий и наград В. - премия Льюиса Розенстила за выдающуюся работу в области фундаментальных медицинских исследований, присужденная Университетом Брайденса (1972), памятная медаль Джона С. Фриденвальда Ассоциации по изучению зрения и офтальмологии (1975), премия Карла Спенсера Лэшли Американского философского общества (1977), премия Луизы Гросс-Хорвиц Колумбийского университета (1978), премия Диксона по медицине Питсбургского университета (1979) и премия Джорджа Ледли Гарвардского университета (1980). В. - член Американского физиологического общества, Американского философского общества, Американской ассоциации содействия развитию наук, Американской академии наук и искусств, американской Национальной академии наук. Общества физиологов Великобритании и Лондонского королевского общества. |
|||||||
Джеймс Пьюрфой (James Purefoy) |
03.06.1964 | 12:00 | 0 | 00.00.00.N | 00.00.00.E | М | |
| |
|||||||
| Емцев Михаил |
03.06.1930 | 12:00 | +2 | Kherson, Hersonskaja obl., Ukraine | 46.38.00.N | 32.35.00.E | — |
| Физик.Писатель-фантаст. Писал исключительно в соавторстве с Парновым Еремеем. Дата смерти -25.08.2003.г.Москва. |
|||||||
| ЛЁВИ (Loewi), Отто |
03.06.1873 | 12:00 | +0:34:40 LMT | Франкфурт-на-Майне, Германия | 50.07.00.N | 8.40.00 | - |
| -25.12.1961 Нобелевская премия по физиологии и медицине, 1936 г. совместно с Генри Х. Дейлом. Немецко-американский фармаколог и физиолог Отто Лёви родился во Франкфурте-на-Майне, был первым ребенком и единственным сыном Якоба Лёви, богатого торговца вином, и его второй жены Анны (Вильштадтер) Лёви. Л. большую часть своего детства провел в городах Гардта, поступил во франкфуртскую гимназию, когда ему исполнилось девять лет. Особое значение в программе обучения придавалось таким предметам, как латинский и греческий языки, история классической цивилизации, и, хотя Л. не слишком преуспевал в математике и физике, по гуманитарным наукам у него были отличные оценки. Л. хотел стать искусствоведом, но по настоянию родителей в 1891 г. поступил в Страсбургский университет для занятий медициной. В медицинской школе преподавали выдающиеся профессора, оказавшие на него большое влияние: Густав Швальбе, читавший анатомию, Бернхард Наунин - медицину и экспериментальную патологию, фармаколог Освальд Шмидеберг - экспериментальные исследования. Первая научная работа Л. была выполнена именно под руководством Шмидеберга. Это была диссертация о воздействии синильной кислоты, мышьяка и фосфора на изолированное сердце лягушки. Л. приписывал возникший у него интерес к биологии и физиологии отчасти влиянию Оскара Минковски, который проводил исследования о роли поджелудочной железы (железы, секретирующей инсулин) в развитии диабета. Определенное влияние на него оказал и Фридрих Мишер - швейцарский биолог. После окончания медицинской школы в 1896 г. Л. посетил Италию, страну, которую любил в течение всей жизни. В 1897 г. он ненадолго вернулся в Страсбург, чтобы пройти короткий курс подготовки в Биохимическом институте Франца Хофмейстера, позволивший ему увеличить познания в области химии и экспериментальных методов исследований. Он стал ассистентом медицинского отделения городской больницы Франкфурта, где работал с больными туберкулезом и воспалением легких. Высокая смертность от пневмонии, в особенности среди физически сильных молодых людей, отбила у Л. охоту к занятиям клинической медициной. В 1898 г. он получил должность ассистента фармакологического отделения Марбургского университета, возглавляемого Гансом Мейером, который стал его другом, соавтором и научным руководителем. Л. оставался в его учреждении вплоть до 1905 г. В 1900 г. Л. получил звание приват-доцента (лектора). Это был первый шаг на академическом поприще. В течение двух лет он опубликовал результаты своих первых исследований, в т.ч. первую из серии статей о функции почек и действии диуретиков (лекарств, усиливающих выделение мочи). В 1903 г. Л. провел несколько месяцев в Университетском колледже в Лондоне в лаборатории Эрнеста Старлинга, где он изучал экспериментальные физиологические методики. Там он встретился с Генри Х. Дейлом. В английских академических кругах Л. встретился также с кембриджскими физиологами Дж.Н. Лангли и Х.К. Андерсоном, описавшими строение, функции и взаимоотношения двух отделов вегетативной нервной системы - симпатического и парасимпатического. (Вегетативная, или автономная, нервная система контролирует деятельность сердца, желез и гладкой мускулатуры.) В то время большое количество ученых пыталось выяснить возможность химической передачи нервных импульсов. В 1901 г. Лангли сообщил о том, что вещество, вырабатываемое надпочечниками (эндокринными железами, расположенными над почками) производит такое же воздействие, как и возбуждение некоторых нервов симпатической нервной системы, передаваемое с помощью импульсов. Т.Р. Эллиоту, тоже работавшему в Кембридже, оставалось всего один или два года до публикации труда, в котором высказывалось предположение, что нервные импульсы в симпатической нервной системе передаются с помощью гормона адреналина. В.Е. Диксон, еще один кембриджский физиолог, сформулировал гипотезу, что химическое вещество мускарин является медиатором парасимпатической нервной системы. После переезда Мейера в Венский университет в 1904 г. Л. стал исполняющим обязанности заведующего фармакологическим отделением в Марбурге. Однако спустя год он последовал за Мейером в Вену, оставаясь его ассистентом до 1907 г., после чего получил должность ассистента профессора. В том же году, проводя в Швейцарии свой отпуск, он познакомился с Гвидой Гольдшмидт, которая отдыхала там с матерью и отцом - Гвидо Гольдшмидтом, профессором химии в Праге, а позднее - в Вене. На следующий год Л. и Гвида поженились, у супругов было четверо детей. Работая в Венском университете, Л. опубликовал ряд статей на самые разнообразные темы, в основном в соавторстве с другими учеными. Его труды касались диабета, стимуляции сердца посредством блуждающего нерва (самый крупный нерв в организме человека), воздействия адреналина и норадреналина на кровяное давление. В 1909 г. Л. был назначен профессором фармакологии Университета Граца и оставался на этом посту вплоть до нацистской оккупации Австрии в 1938 г. Хотя прошло более 15 лет с тех пор, как Эллиот впервые предположил, что нервные импульсы передаются посредством химических медиаторов, к 1921 г. все еще не было получено окончательных доказательств в пользу существования этих веществ. В тот год, накануне пасхального воскресенья, Л., проснувшись ночью, по его собственным словам, <набросал несколько пометок на клочке тонкой бумаги. Утром я не смог расшифровать свои каракули. На следующую ночь, ровно в три часа, та же мысль вновь осенила меня. Это была схема эксперимента, призванного определить, верна ли гипотеза химической передачи импульса, высказанная мной 17 лет назад. Я тотчас встал с постели, направился в лабораторию и поставил простой эксперимент на сердце лягушки в соответствии с возникшей ночью схемой>. В этом опыте Л. изолировал два лягушачьих сердца. После стимуляции блуждающего нерва одного сердца он взял некоторое количество перфузируемой через него жидкости и ввел ее путем инъекции во второе сердце. Частота сокращений второго сердца снизилась, как после стимуляции блуждающего нерва. Далее Л. провел стимуляцию другого нерва, ускоряющего частоту сокращений первого сердца. После переноса перфузируемой через него жидкости во второе сердце ритм его сокращений также участился. Тем самым он доказал, что не нервы, а высвобождаемые ими химические вещества непосредственно воздействуют на сердце. Доказав гипотезу химической передачи возбуждения, Л. назвал медиаторы <вагус-веществом> (вагус-субстанция) и <симпатикус-веществом> (ускоряющая субстанция). В течение следующих 15 лет Л. и его коллеги опубликовали 14 статей по химической передаче нервных импульсов. К 1926 г. Л. совместно с Эрнстом Навратилом определил <вагус-вещество> как ацетилхолин. В том же году из-за того, что другие специалисты испытывали затруднения при попытке воспроизвести результаты экспериментов Л., его попросили продемонстрировать свои опыты на XII Международном физиологическом конгрессе в Стокгольме. Не без некоторого волнения, ему удалось успешно выполнить их 18 раз на одном и том же сердце. Л. был прав, объяснив трудности при воспроизведении его опытов физиологическими различиями используемых видов лягушек. В 1933 г., читая Гарвеевскую лекцию в Нью-Йорке, Л. выразил сомнения в существовании химических медиаторов в автономной нервной системе. Генри Х. Дейлу представилась возможность продемонстрировать химическую передачу нервных импульсов в окончаниях двигательного нерва. В 1936 г. Л. опубликовал сообщение, в котором медиатором симпатической нервной системы был назван адреналин (эпинефрин). Последующие исследования показали, что основным медиатором симпатической нервной системы является норадреналин (норэпинефрин). Однако именно простые и убедительные опыты Л. впервые сделали теорию химической передачи импульса предметом изучения и экспериментальной проверки, открыв пути для дальнейших исследований. Л. и Дейл были удостоены Нобелевской премии по физиологии и медицине 1936 г. <за открытия, связанные с химической передачей нервных импульсов>. В приветственной речи по случаю награждения Горан Лилиестранд из Каролинского института описал <очень простой, но остроумный эксперимент>, с помощью которого Л. <доказал, что нервный раздражитель может выделять вещества, которые оказывают действие, характерное для нервного возбуждения>. <Дальнейшие наблюдения, - продолжал Лилиестранд, - не оставляли никакого сомнения в том, что сам нервный импульс передается к органу химическим путем>. Во время нацистской оккупации Австрии в 1938 г. Л. и два его младших сына были арестованы и заключены в тюрьму вместе с многими другими еврейскими гражданами. Его освободили через два месяца, а сыновей - через месяц. После того как Л. перевел полученную им Нобелевскую премию в контролируемый нацистами банк, ему было разрешено выехать в Брюссель, где он работал в должности приглашенного профессора Свободного университета. Во время его визита в Англию в 1939 г. вспыхнула вторая мировая война. После нескольких месяцев, проведенных в Оксфордском университете, он занял должность профессора фармакологии, занимающегося исследовательской работой, в медицинской школе Нью-Йоркского университета. Л. приехал в Нью-Йорк в 1940 г., на следующий год к нему присоединились жена и дети, в 1946 г. он стал американским гражданином. Продолжая вести научно-исследовательскую работу вплоть до 1955 г., Л. потратил остаток своей жизни в основном на написание статей и мемуаров, а также чтение лекций. В 1958 г. внезапно умерла его жена, а в 1961 г. в Нью-Йорке в возрасте 88 лет скончался Л. Л. был удостоен многочисленных почестей и премий. Особое удовлетворение доставило ему избрание членом Лондонского королевского общества в 1954 г. Среди его наград - премия Камерона и почетное право чтения лекций в Эдинбургском университете (1944), почетные степени Нью-Йоркского университета, Йельского университета, университетов Граца и Франкфурта. Он был почетным членом Лондонского физиологического общества, Гарвеевского общества, Итальянского общества экспериментальной биологии. |
|||||||
Тони Кертис (Tony Curtis) |
03.06.1925 | 09:00 | -4 | Нью-Йорк, Нью-Йорк, США | 40.42.51.N | 74.00.23.W | M |