Астрологические исследования

Дата: 26.09.1886 Время: 12:00 Зона: +0 GMT

Место: Бристоль, Англия

Широта: 51.27.00.N Долгота: 2.35.00

-03.06.1977
Нобелевская премия по физиологии и медицине, 1922 г.
совместно с Отто Мейергофом. Английский физиолог Арчибалд Вивиен Хилл родился в Бристоле у Ады Присциллы (Рюмней) Хилл и Джонатана Хилла, торговца лесоматериалом в пятом поколении, который оставил семью, когда сыну было три года. Х. и его младшую сестру Мюриель (которая впоследствии стала биохимиком) воспитывала мать, очень решительная и доброжелательная женщина. До 7 лет Арчибалд обучался дома матерью, затем, когда семья переехала в окрестности Вестон-супер-Маре, он поступил в небольшую подготовительную школу. Следующий переезд произошел в 1899 г., на этот раз в Тивертон, в Девоншире, и Х. готовился к поступлению в колледж Блюнделла, где проявил большие способности к математике. В школе он стал членом дискуссионного клуба и участвовал в легкоатлетических соревнованиях. Став стипендиатом, Х. в 1905 г. поступил в Тринити-колледж в Кембридже для изучения математики. Он был блестящим студентом и закончил курс обучения за два года вместо обычных трех лет. К этому времени интерес Х. к математике ослабел, и он обратился за советом к своему руководителю, физиологу Вальтеру Морелю Флетчеру, который совместно с Фредериком Гоулендом Хопкинсом проводил исследования биохимических свойств мышцы лягушки. Флетчер предложил Х. заняться физиологией, что, по его мнению, больше соответствовало интеллектуальным способностям Х. Приняв совет Флетчера, Х. погрузился в изучение этой науки, сделав акцент на занятиях химией и физикой, и в 1909 г. завершил свое естественное образование, сдав экзамены с отличием. После окончания колледжа, получив стипендию Джорджа Генри Льюиса, Х. начал работать в физиологической лаборатории Кембриджа. Ж.Н. Ленгли, руководитель лаборатории, предложил Х. продолжить исследования физиологических особенностей мышцы лягушки, начатые Флетчером и Хопкинсом, рассматривавшими роль тепла в мышечном сокращении. При помощи термопары (прибора для измерения температуры посредством регистрации изменений силы электрического тока) Х. установил, что <механизм мышечного сокращения связан с процессом превращения энергии химических реакций в электрическую энергию высокого потенциала>. В 1911 г., спустя год после избрания его членом совета Тринити-колледжа, Х. отправился в Германию, где познакомился с последними достижениями в области физиологии. Карл Бюркер из Тюбингенского университета показал ему устройство сложных термопар, а от Фридриха Пашена он узнал, как усовершенствовать конструкцию гальванометров (приборов для измерения силы малых электрических токов). Вернувшись через 4 месяца в Кембридж, Х. продолжил свои опыты, изучая энергетические трансформации, происходящие в мышце. В последующие три года его исследования были сконцентрированы на измерении тепла, выделяемого при мышечных сокращениях и производимой механической работе, а также на выяснении взаимосвязи полученных данных с биохимическими аспектами мышечной активности. Вскоре после того, как Х. стал преподавателем физической химии в Кембридже, разразилась первая мировая война, Он добровольно вступил в Кембриджский полк, получив звание капитана, а затем майора. После окончания его стипендиатства в Тринити-колледже в 1916 г. ему была предоставлена субсидия Королевского колледжа Кембриджа. В это же время Х. участвовал в осуществлении правительственной программы в области совершенствования зенитной артиллерии. За эту работу в 1918 г. он был награжден орденом. В том же году он был избран действительным членом Королевского общества. После окончания войны Х. продолжил свои исследования физиологии мышц в Кембридже, но в 1920 г. покинул его, получив место профессора на кафедре физиологии в Манчестерском университете. Там в ходе опытов он подтвердил полученные ранее результаты о том, что мышца лапки лягушки выделяет тепло во время обеих фаз своей активности. Выделение тепла связывали раньше только с моментом мышечного сокращения. Х. показал, однако, что тепло образуется как в начальной фазе во время сокращения, так и в фазе восстановления. Он также доказал, что для образования тепла в начальной фазе присутствие кислорода не является необходимым, в фазе же восстановления, наоборот, наличие кислорода обязательно. Еще до исследований Х. Флетчер и Хопкинс показали, что в сокращающейся мышце лягушки образуется молочная кислота, которая разлагается в присутствии кислорода. С учетом этих данных Х. удалось связать образование начального тепла с образованием молочной кислоты из ее производных, а образование тепла во время восстановления - с ее окислением и разложением. Из полученных им данных, свидетельствующих, что тепла, образованного во время обеих фаз сокращения, хватает для окисления только небольшого количества молочной кислоты, вытекало, что определенная часть молочной кислоты сохраняется потенциально неизрасходованной в ее производных. Х. проводил свои исследования параллельно с экспериментами немецко-американского биохимика Отто Мейергофа, который установил, что молочная кислота образуется из гликогена, основного накопителя углеводов в тканях. Мейергоф также обнаружил, что только небольшое количество молочной кислоты окисляется после сокращения и энергия, выделяемая при окислении, переводит остаток молочной кислоты обратно в гликоген. В 1923 г. Х. получил Нобелевскую премию по физиологии и медицине <за открытия в области теплообразования в мышце>. Он разделил премию с Мейергофом. После обзора результатов своих работ в Нобелевской лекции Х. обратил внимание аудитории на удивительную сложность проблем физиологии мышц и отметил необходимость проведения дальнейших экспериментов, которые бы охватывали все аспекты статики, динамики и термодинамики, а также подчеркнул важность создания и использования новых лабораторных инструментов. В год получения Нобелевской премии Х. стал профессором физиологии в университетском колледже в Лондоне. Через три года он становится профессором Лондонского королевского общества. Вернувшись к изучению мышечной активности у человека, он обнаружил, что большая часть молочной кислоты, образованной в мышце во время умеренной нагрузки, окисляется непосредственно после ее снятия и поэтому происходит быстрое восстановление мышцы. В период интенсивной нагрузки, однако, в мышце накапливается большое количество молочной кислоты, которое диффундирует в кровь и другие ткани организма. Поскольку для ресинтеза, или окисления, молочная кислота должна диффундировать обратно в мышечную ткань, для восстановления требуется несколько часов. Чтобы описать дефицит кислорода и избыток молочной кислоты в периоды сильной нагрузки, Х. ввел термин <кислородная задолженность>. Недостаток кислорода компенсируется после снятия нагрузки за счет глубокого дыхания. Концепция Х. объяснила процессы, происходящие в организме спортсмена в период сильной нагрузки, и последующее устранение кислородной задолженности на стадии его восстановления. Некоторые исследования Х. были выполнены в Корнеллском университете в Итаке, когда он читал лекции по химии в 1927 г. В последующей исследовательской работе Х. обратился к изучению механизма проведения нервных импульсов и обнаружил, что они также образуют тепло. При обострении политической ситуации в Германии он становится откровенным противником политики нацистов. В 1933 г., когда его коллегу и друга Пашена увольняют из Университета в Тюбингене и на его место принимают Иоганнеса Штарка, сторонника нацистов, Х. выступил с обвинением правительства Гитлера в преследовании евреев и инакомыслящих ученых. В этом же году он участвовал в организации Общества академического содействия (позднее - Общество защиты науки и образования), члены которого помогали находить убежище ученым, спасающимся от преследования нацистов. По мере возрастания угрозы войны Х. испытывал растущую нехватку времени. Он одновременно был членом Комитета по научным исследованиям в области противовоздушной обороны (Комитет Тизарда) и ведущим специалистом в Центральном совете научных и технических работников, занимавшемся вопросами эффективности участия английских ученых в военных разработках. После того как Англия в 1939 г. объявила войну Германии, лаборатория Х. была ликвидирована, а сам он в следующем году стал советником военного кабинета. Тогда же он был избран в парламент от Кембриджского университета и через несколько дней был послан в Вашингтон в составе дипломатической делегации для обсуждения вопросов военного сотрудничества между Великобританией, США и Канадой. Кроме этого, Х. стал членом университетской стипендиальной комиссии, Общества поддержки ученых и Совещательного комитета при департаменте научных и экономических исследований. В 1943...1944 гг. Х. был направлен в Индию с целью сбора информации для выработки необходимых мер по организации национальных научных и экономических исследований. К концу войны Х. провел реорганизацию своей лаборатории в университетском колледже. До своей отставки в конце 1952 г. он продолжал исследования по физиологии мышц. В 1913 г. Х. женился на Маргарет Невил Кейнс, сестре английского экономиста Джона Мейнарда Кейнса. У них были два сына и две дочери. Х. умер 3 июня 1977 г. от осложнений после вирусной инфекции. <Х. был человеком традиционных вкусов и привычек, - писал Бернард Кац в мемуарах о нем, - простым в своих чувствах и искренним в дружеских отношениях, не выносящим помпезности. Его настольной книгой была Библия, он любил читать классику, особенно Редьярда Киплинга и Марка Твена>. Х. являлся членом более чем 40 научных обществ и получил почетные степени 17 университетов, включая Эдинбургский, Оксфордский, Джонса Хопкинса и Колумбийский. Награжден Орденом Чести (1946) и медалью Копли Королевского общества (1948), а также многими другими медалями и премиями.

Дата: 24.12.1881 Время: 12:00 Зона: -0:27:20 LMT

Место: Moguer, Испания

Широта: 37.16.00.N Долгота: 6.50.00

-29.05.1958
Нобелевская премия по литературе, 1956 г.
Испанский поэт Хуан Рамон Хименес Мантекон родился в Могере, маленьком городке в Андалусии, в семье банкира Виктора Хименеса и его жены Пурификасьон Мантекон-и-Лопес Парейо. В семье, кроме Хуана, было еще двое детей, а также дочь Виктора Хименеса от первого брака. Несмотря на слабое здоровье, мальчика в 1891 г. отправили в Кадис, в иезуитский колледж, после окончания которого Х. изучает право в Севильском университете. Однако Х. занимается не столько юриспруденцией, сколько рисованием, чтением и сочинением стихов, особенно увлекается французской и немецкой романтической поэзией, а также испанской поэзией в лицее Росалии де Кастро и Густаво Беккера. Его ранние стихи, напечатанные в мадридском обозрении <Новая жизнь> (), когда ему было 17 лет, привлекли внимание нескольких знаменитых испано-язычных поэтов того времени, в т. ч. никарагуанца Рубена Дарио, жившего в то время в Испании, и соотечественника Х. Франсиско Вильяспеса, которые посоветовали начинающему поэту переехать в Мадрид. Вняв их совету, Х. бросает нерегулярные занятия правом, переезжает в Мадрид и активно участвует в создании двух влиятельных модернистских журналов - <Гелиос> (, 1902) и <Возрождение> (, 1906). Самые ранние из поэтических сборников Х., <Души фиалок> () и <Водяные лилии> (). появились в 1900 г. Подражательные, сентиментальные, проникнутые подростковой меланхолией, эти стихи тем не менее свидетельствуют об определенной стилистической искушенности поэта, о чувственности и нежной лиричности его ранней поэзии. Образы природы, которыми насыщены ранние стихи Х., будут характерны для всей его поэзии. Внезапная смерть отца повергла поэта, только что вернувшегося в Могер, в состояние глубокой депрессии. Х. едет лечиться от неврастении в санаторий в Бордо, где вскоре поправляется, однако превращается в полуотшельника, одержимого мыслями о смерти. Эти мысли будут преследовать его всю жизнь. Находясь в санатории, Х. пишет мало, предпочитает читать, в основном французских символистов - Верлена, Рембо, Малларме. Вернувшись в 1902 г. в Мадрид, Х. пишет свои первые зрелые стихотворения, вошедшие в сборники <Рифмы> (, 1902), <Печальные напевы> (, 1903), <Дальние сады> (, 1904), <Пасторали> (, 1905) и отличающиеся характерными для модернистской поэзии fin-de-siecle настроениями безысходности. Но в этих стихах слышен оригинальный поэтический голос изящный, музыкальный, с налетом таинственности. С 1905 по 1911 г. Х. опять живет в Могере, где были написаны стихи, вошедшие в сборники <Чистые элегии> (, 1908), <Весенние баллады> (<Ваladas de primavera>, 1910) и <Гулкое одиночество> (, 1911). Своими причудливыми образами и сложными размерами (александрийский стих, например) эти стихи заставляют вспомнить стиль барокко. В 1912 г. Х. переезжает в Мадридскую студенческую резиденцию, центр гуманитарной культуры, где он знакомится с американкой Зенобией Кампруби. Вместе они переводят индийского поэта Рабиндраната Тагора. В это же время Х. выпускает сборник <Лабиринт> (, 1913) - стихи, посвященные семи его возлюбленным, а также широко известный цикл белых стихов <Платеро и я> (, 1914). В подтексте этой своего рода лирической повести, где рассказывается о поэте и его ослике, лежит, как писал в 1970 г. американский литературный критик Майкл Предмор, мысль о <смерти и возрождении как процессе вечных превращений>. В 1915 г. выходит <Лето> (), книга романтических любовных стихов, посвященных Зенобии Кампруби. В следующем году Х. приехал к ней в Нью-Йорк, и они поженились. Путешествие по океану стало важной вехой в творчестве Х. В его следующем сборнике <Дневник поэта-молодожена> (, 1917) нашло свое отражение это путешествие, примечателен <Дневник> и использованием свободного стиха - впервые в испанской поэзии. И хотя любовная тема играет существенную роль в этой книге, она вся пронизана темой моря, чья постоянная изменчивость и безостановочное движение символизируют нетерпимость Х. к устоявшимся поэтическим структурам, но в то же время море будит у поэта тоску по постоянству. На протяжении последующих 20 лет Х. работал критиком и редактором в испанских литературных журналах, а в своем творчестве пытается выразить то, что он называл <жадностью вечности>. В книге <Вечность> ( 1918) он отрекается от своих прошлых стихов и стремится к la poesia desnuda - к <обнаженной>, <чистой> поэзии. Стихи сборника <Вечность> строги и эпиграмматичны, чужды изысканности, красочности, которые были характерны для раннего творчества поэта. В последующих поэтических сборниках - <Камень и небо> (. 1919) и <Красота> (, 1923) - Х. размышляет о связи между красотой и смертью, творчеством и спасением души. В эстетико-этическом трактате тех лет поэт заявляет, что существует связь между нравственностью и красотой. С 1923 по 1936 г. Х. работает над антологией <Круглый год песен нового света> (), изданной только в 1946 г. и пронизанной острым чувством царящей в природе гармонии. <Название антологии символично, - писал в 1976 г. в своей книге <Современная испанская поэзия (1898...1963)> американский литературовед К. Кобб. - <Круглый год> - это стремление поэта связать воедино все сезоны, все начала и концы, рождение и смерть. Начавшаяся в 1936 г. гражданская война в Испании нарушила творческие планы поэта. Республиканское правительство направляет его почетным атташе по культуре в Соединенные Штаты, и, хотя поэт ехал туда по своей воле, свою разлуку с Испанией он воспринимал как добровольную ссылку. В эти годы Х. - впервые в жизни - выступает с лекциями в университетах Кубы, Пуэрто-Рико и США. Когда же в 1939 г. Франко становится полновластным правителем Испании, Х. с женой решают остаться за границей. И хотя в эти годы Х. пишет немного, он продолжает напряженные поиски поэтической истины, достигая почти религиозной силы в своем духовном завещании <Зверь из глубины души> (, 1949), поэтическом сборнике, навеянном еще одним морским путешествием, на этот раз в Аргентину. В 1964 г. американский исследователь Говард Янг назвал эту книгу <духовной автобиографией Х., синтезом его поэтических идеалов>. В 1951 г. Х. с женой переезжают в Пуэрто-Рико, где поэт занимается преподавательской деятельностью, а также работает над поэтическим циклом <Бог желанный и желающий> (), предполагаемым продолжением <Зверя из глубины души>. Сборник этот не был закончен, но фрагменты из него поэт включил в <Третью поэтическую антологию> (, 1957). В 1956 г., в год смерти жены, Х. получил Нобелевскую премию по литературе <за лирическую поэзию, образец высокого духа и художественной чистоты в испанской поэзии>. В речи на церемонии вручения премии член Шведской академии Яльмар Гульберг заявил: <Воздавая должное Хуану Рамону Х., Шведская академия тем самым воздает должное целой эпохе великой испанской литературы>. В коротком ответном письме Х., зачитанном в Стокгольме ректором Пуэрториканского университета, говорилось: <Нобелевская премия по праву принадлежит моей жене Зенобин. Если бы не ее помощь, не ее вдохновляющее участие, я не смог бы трудиться на протяжении сорока лет. Теперь без нее я одинок и беспомощен>. Х. так и не смог оправиться от смерти жены и через два года умер в Пуэрто-Рико в возрасте 76 лет. Репутация Х., поэта, свято преданного своему искусству, продолжает оставаться высокой. <Х. занимает в испанской литературе совершенно уникальное место из-за стремления к обнаженности, универсальности и бесконечности поэзии>, - писал К. Кобб, который считает, что в этом отношении Х. можно сравнить только с Йитсом и Рильке. Как и они, замечает Говард Янг, Х. исповедует <религию, в которой поэзия - единственный обряд, а творчество - единственная форма поклонения>.

Дата: 13.04.1939 Время: 12:00 Зона: +0 GMT

Место: near Castledawson, Лондондерри, Северная Ирландия

Широта: 55.00.00.N Долгота: 7.19.00

-----------
Нобелевская премия по литературе, 1995 г.
Шеймас Джастин Хини родился 13 апреля 1939 на ферме в Кастлдоусоне (графство Дерри, Северная Ирландия). В 1961 окончил Королевский университет в Белфасте. В 1976...1982 преподавал в Кэрисфорт-колледже в Дублине, в 1982 стал преподавателем Гарвардского университета, с 1984 - в должности профессора. Работал также в Оксфордском университете (1989...1994). В 1965 г. он женился на Мэри Девлин, имеет трех сыновей. Три первых поэтических сборника Хини <Смерть натуралиста> (1966), <Дверь во тьму> (1969) и <Конец зимы> (1972) заявляют неотступно преследующие его поэзию мотивы: смерти и земли. Земли - как символа судьбы, как основы и начала всего, где соединяется разрушение и созидание, вечного упокоения и рождения заново, самовоплощения и саморастворения. Метафору насилия над человеческой личностью Хини находит в открытиях, сделанных во время археологических раскопок на торфяных болотах в Ирландии и странах Северной Европы. В 1969 Хини прочел книгу <Болотный народ>, написанную археологом П.В. Глобом. Хотя первое из так называемых <болотных стихотворений> Хини появилось в сборнике <Дверь во тьму>, цикл был продолжен и в сборнике <Север> (1975). В том же году восемь из этих стихотворений вышли отдельной книгой, изданной небольшим тиражом и названной <болотные стихи>. Многие критики склонны считать <Север> лучшим поэтическим сборником Хини, где вновь история и мифология становятся для него подтверждением мотива об универсальности насилия и страдания. Стихи, составившие сборник <Полевые работы> (1979), объемлют значительно более широкий спектр тем. Хвалебные голоса критиков раздавались по поводу некоторых любовных стихотворений, в особенности <Сбор урожая>. В цикле <Гленморские сонеты>, состоящем из десяти стихотворений, Хини описывает цветущую природу Ирландии. Основные темы и составляющие поэзии Хини - древняя кельтская культура, растворяющаяся в культуре, привнесенной англичанами, католицизм, подтачиваемый изнутри ироничностью образованного провинциала, провинциальная литературная традиция в ее соприкосновении с традицией континентальной, - все это стало предметом поэмы <Остров покаяния>, вошедшей в одноименный сборник (1984). Один из циклов сборника, названный <Безумный Суини>, доносит истинный голос Хини. После сборника <Боярышниковый фонарь> (1987) выходит сборник <Видение предметов> (1991), воссоздающий визионерские искания поэта, его обращение к прошлому. В сборнике <Видение предметов> (1991) правдивый реализм объединяется с глубиной этической проблематики, тревогой за ситуацию в Северной Ирландии. Но именно в Ирландии Хини нашел наиболее непримиримых своих критиков, которые нередко отказывались видеть в нем сугубо национального поэта. В центре внимания Хини-поэта тема нарушения физического, морального и политического равновесия в социуме. Недаром в сборнике <Поэзия-возместительница> (1995), состоящем из лекций, которые Хини читал в Оксфорде, главным является тезис, что поэзия способна восстанавливать душевное равновесие, служить противовесом всем темным, античеловеческим элементам мира. Как эссеист, Хини известен произведениями <Предпочтения> (1980), <Единоначалие речи> (1986). В 1995 г. Хини была присуждена Нобелевская премия <за лирическую красоту и этическую глубину поэзии, открывающую перед нами удивительные будни и оживающее прошлое>. <Уровень души> (1996) стал первым сборником, вышедшим после присуждения поэту Нобелевской премии. Эссе, посвященные поэзии и отдельным поэтам, вошли в сборник <Заботы: Избранная проза>, 1968...1978 (1980). В 1991 был опубликован том <Избранные стихотворения>, второй том, <Открытая земля: Избранные стихи>, 1966...1996, вышел в 1998. Выполненный Хини перевод памятника англосаксонского средневекового эпоса <Беовульф> в 2000 году вошел в список бестселлеров и в Англии, и в США. Поэтический сборник Хини <Электрический свет> (2001) был назван <осознанным подведением итогов большим мастером, размышляющим об истоках и о неизбежно подступающем финале своей жизни и своего искусства>

Дата: 19.06.1897 Время: 12:00 Зона: +0 GMT

Место: Лондон, Англия

Широта: 51.30.00.N Долгота: 0.10.00.W

-09.10.1967
Нобелевская премия по химии, 1956 г.
совместно с Николаем Семёновым. Английский химик Сирил Норман Хиншелвуд родился в Лондоне и был единственным ребенком у Этель (в девичестве Смит) и Нормана Хиншелвуд. Его отец, бухгалтер, перевез семью в Канаду по соображениям бизнеса, а также из-за слабого здоровья мальчика. Сирил и его мать вскоре, незадолго до смерти старшего Хиншелвуда, последовавшей в 1904 г., вернулись в Англию. Х. посещал в Лондоне вестминстерскую городскую школу. В 1916 г. ему была присуждена стипендия Бейллиол-колледжа при Оксфордском университете, но бывшая в разгаре первая мировая война не позволила ему сразу воспользоваться ею. Вместо этого он поступил на Куинсферийскую фабрику взрывчатых веществ, где, будучи поначалу <мальчикомвундеркиндом>, стал впоследствии ассистентом главного химика. Работа на фабрике по производству твердых взрывчатых веществ пробудила в нем интерес к химической кинетике, которой он занимался на протяжении всей своей деятельности. Только в 1919 г. Х. поступил в Оксфорд. Будучи студентом, он направил в Британское химическое общество три статьи, которые были приняты к опубликованию. В 1920 г. он становится аспирантом Бейллиол-колледжа, а в 1921 г. - аспирантом и младшим преподавателем Тринити-колледжа. То, что он называл своей <объединенной лабораторией>, состояло из нескольких подвальных помещений в Бейллиол-колледже и отдельных флигелей в Тринити-колледже, которые служили не только для научно-исследовательской деятельности, но и для преподавания физической химии. В начале 20-х годов Х., как и Дж.У. Стретт, и Ирвинг Ленгмюр в довоенные годы, стал интересоваться применимостью кинетической теории для объяснения динамики химических реакций, протекающих в глазах. Термический распад различных газообразных органических соединений - это, как известно, либо мономолекулярная, либо бимолекулярная реакция. В последнем случае кинетическая теория часто дает относительно приемлемое объяснение причины реакции как столкновения двух молекул. Значительно труднее представить, как единственная молекула получает необходимую энергию активации для мономолекулярной реакции. Было уже доказано, что радиационное облучение не инициирует такие реакции, что скорость реакции не зависит от числа присутствующих молекул. Х. нашел ответ на этот вопрос в активации столкновения. В то время как большинство его современников основное внимание уделяло специфическим реакциям, он, исходя из данных для большого числа реакций, вывел общие положения для таких реакций. После выдвижения идеи о квазимономолекулярной реакции он мог предсказать, основываясь на определенной взаимосвязи между процессами активации и дезактивации столкновения, будет ли данная реакция мономолекулярной или бимолекулярной. Х. включил большинство данных этого исследования в свою первую книгу <Кинетика химических превращений в газообразных системах> (, 1926). Он чувствовал, что эта книга отразила первую стадию трехстадийного, по его мнению, процесса создания научной теории. На первой стадии наблюдается <загрубленное сверхупрощение, лишь частично отражающее необходимость практического применения законов и даже излишне восторженное стремление к элегантности формы>. Последующие реакции приведут ко второй стадии, на которой <нарушается симметрия гипотетических систем и размывается четкость формулировок в результате все усиливающегося противоречия между упрямыми фактами и догмами>. Х. полагает, что <на третьей стадии, если это когда-нибудь произойдет, сформируется новое, менее очевидное и более сложное построение, а его части будут более тонко переплетены, поскольку это уже будет природная концепция, а не придуманная человеком>. В 1927 г. Х. начал детальное исследование реакции между газообразными водородом и кислородом. Он показал, что в определенном интервале давления реакция протекает очень медленно, тогда как вне этого интервала идет очень быстро, взрывоподобно. Используя концепцию цепных или цепных разветвленных реакций, которую его друг и коллега Николай Семёнов уже применил к процессу окисления фосфора, Х. удалось описать реакцию кислорода с водородом. После ухода в отставку Фредерика Содди в 1937 г. Х. в Оксфорде наследовал его место профессора кафедры неорганической и физической химии. Наряду с его обязанностями руководителя группы студентов Эксетер-колледжа Х. продолжал свои исследования в лабораториях Бейллиол- и Тринити-колледжей вплоть до 1941 г., когда перед ним открылись новые возможности. Хотя он очень тяготился административными обязанностями, он не уклонялся от их выполнения. Много внимания уделяя поддержанию репутации Оксфорда как знаменитого учебного и научно-исследовательского центра, Х. помог найти в университете лучшее соотношение между свободными искусствами и наукой. Он поддерживал физикохимиков и органиков, развивал их успешные поиски, многие из них позже стали открывателями новых направлений в теоретической химии и биологии. Как член университетского оксфордского издательства, защищал программу научных публикаций, начатую еще до второй мировой войны. В конце 30-х годов Х. начал изучение процесса бактериального роста с использованием методов химической кинетики, что и стало его главным научным направлением. Х. рассматривал живую клетку как сложный набор взаимосвязанных химических реакций, которые он сравнивал с <множеством простых музыкальных тем, каждая из которых исполняется на отдельном инструменте... Функционирование живой клетки зависит от комбинации всех этих элементов как в симфонии. Имея некоторые знания о теории простых элементов, можем ли мы установить какие-либо законы композиции симфонии?>. Х. полагал, что адаптация бактерий к окружающей среде происходит на молекулярном уровне и, таким образом, способность к адаптации наследуется. Хотя его модель клетки первоначально находилась в противоречии с мнением некоторых биологов, многие его еретические идеи, ныне включенные в теорию регуляции клеток, сыграли важную роль в иммунологических исследованиях. <За исследования механизма химических реакций>, особенно за создание теории цепных реакций, Х. и Николай Семёнов в 1956 г. были награждены Нобелевской премией по химии. В Нобелевской лекции Х. высоко оценил научную деятельность Н.Н. Семёнова: <Исследование реакции кислорода с водородом явилось исходным моментом, в результате которого моя работа в Оксфорде вошла в непосредственный контакт с работой Семёнова. Наша приверженность его идеям была сразу же оценена, и обмен мнениями на ранней стадии позволил установить дружеские отношения между Семёновым и мною, которые с тех пор и продолжаются>. Х. глубоко уважали за его педагогические способности, и, что характерно, большая часть его речи при вручении премии была посвящена изложению некоторых интереснейших вопросов, которые еще ждут своих исследователей - молодых химиков-теоретиков. После оставления в 1964 г. поста в Оксфорде Х. переезжает в собственный дом в Лондоне, где его мать жила после возвращения из Канады до самой своей смерти в 1959 г. Его привязанностью к матери можно объяснить, почему он никогда не женился. Оставаясь старшим исследователем лондонского Империал-колледжа, он продолжал исследования по проблемам бактериального роста, был попечителем Британского музея и председателем совета колледжа королевы Елизаветы в Лондоне. Х. был большим знатоком современной и классической литературы и знал по крайней мере восемь иностранных языков, включая греческий и латынь. Его студенты шутили, что он за каждые летние каникулы выучивал еще один иностранный язык. Он являлся членом Оксфордского общества Данте и президентом Оксфордских отделений и ассоциаций современных и классических языков. С 1921 г., с тех пор как стал преподавателем в Тринити-колледже, он начал писать картины маслом, используя небольших размеров палитру, полученную им в подарок еще в девятилетнем возрасте. В 1968 г. на посмертной выставке было представлено свыше 100 его картин, включающих интерьеры Оксфорда, пейзажи местности от Лондона до Оксфорда и портреты. Его интересовали также музыка, особенно Бетховен и Моцарт, китайский фарфор и персидские ковры. Х. умер 9 октября 1967 г. в Лондоне. Кроме Нобелевской премии, Х. был награжден медалью Дэви (1947) и медалью Копли Лондонского королевского общества (1962). В 1948 г. ему было пожаловано дворянство, ему были присвоены почетные ученые степени многочисленных университетов. Он являлся членом Королевской академии наук и около десятка других научных обществ. Х. - иностранный член АН СССР.

Дата: 05.02.1914 Время: 12:00 Зона: +0 GMT

Место: Банбери, Англия

Широта: 52.04.00.N Долгота: 1.20.00

-----------
Нобелевская премия по физиологии и медицине, 1963 г.
совместно с Джоном С. Эклсом и Андру Хаксли. Английский биофизик Алан Ллойд Ходжкин родился в Бэнбери (Оксфордшир). После смерти отца Джорджа Л. Ходжкина в Багдаде во время первой мировой войны Х. и его младшие братья-близнецы воспитывались матерью, Мари (Вилсон) Ходжкин. Алан посещал школу в Малверне и Холте до поступления в 1932 г. в Тринити-колледж Кембриджского университета. С раннего возраста он увлекался историей естествознания, особенно орнитологией, но в Кембридже его заинтересовала физиология, особенно деятельность нервных клеток. Электрическое происхождение нервных импульсов было установлено в экспериментах Луиджи Гальвани в конце XVIII в. В начале XX в. в Германии физиолог Джулиус Бернштейн предположил, что нестимулированные нервные клетки представляют гальванические элементы с потенциалом покоя (разностью электрических потенциалов между наружной и внутренней поверхностями клеток в покое), что определяется неодинаковым распределением ионов (заряженных частиц) в мембране. Бернштейн выдвинул гипотезу, что нервный импульс является потенциалом действия - проницаемость мембраны при этом временно изменяется - и ионы с обеих ее сторон приходят в контакт друг с другом и нейтрализуют потенциал покоя, когда мембрана приходит в исходное состояние, восстанавливается и исходный потенциал покоя. <Центральным моментом в теории, - как сказал позднее Х., - является то, что распространение импульса от одной точки к другой осуществляется с помощью электрических токов, которые перемещаются между покоящимися и активными областями. Потенциал действия не просто электрический след импульса, а причина его распространения>. Во время обучения в Тринити Х. выполнил предварительные исследования по электрическим свойствам нервов. Один из его учителей, физиолог Эдгар Д. Эдриан, предложил ему использовать относительно крупные и прочные аксоны (нервные волокна) морского краба Carcinus maenas. Х. последовал этому совету и обнаружил, что единичные волокна можно легко изолировать для опытов. В 1936 г. он стал стипендиатом Тринити-колледжа, работая под руководством Арчибалда В. Хилла, пославшего копию диссертации Х. Герберту С. Гассеру. Гассер пригласил Х. в 1937/38 г. в Рокфеллеровский институт (в настоящее время - Рокфеллеровский университет) в Нью-Йорке. В это же время Х. посетил Океанографический институт в Массачусетсе, где встретился с Кеннетом С. Коле и Н.Д. Куртисом, которые использовали в экспериментах отдельные нервные волокна, изолированные из кальмара. Аксоны кальмара принадлежат к самым крупным из ныне известных и достигают 1 мм в диаметре, в то время как аксоны морских крабов - не более 0,3 мм, а аксоны млекопитающих имеют даже меньший диаметр. <Коле и Куртис разработали метод, позволяющий измерять изменения электрической проводимости мембраны во время прохождения импульса, - написал позднее Х., - при анализе их эксперименты показали, что в мембране происходит значительное увеличение проводимости, которое по времени совпадает с электрическими изменениями>. Эти результаты вызвали особый интерес у Х., так как они свидетельствовали о наличии проницаемости мембраны для ионов. Если бы это подтвердилось, то была бы найдена причина потенциала покоя. Х. вернулся в Кембридж в 1938 г. и начал работать с Эндрю Хаксли, талантливым студентом последнего курса. Они использовали методы, разработанные Х. в США в экспериментах на аксонах Carcinus. <К нашему удивлению, было обнаружено, что потенциал действия часто оказывался значительно больше, чем потенциал покоя>, - сообщил позднее Х. Ученые установили, что в отличие от предсказания Бернштейна потенциал действия не только нейтрализовал (или деполяризовал) потенциал покоя, но и значительно его превышал. Х. и Хаксли впоследствии начали использовать для экспериментов аксоны кальмара, которые достаточно велики и могут быть применены для полного погружения микроэлектродов в их мембраны. Эти исследования подтвердили результаты опытов на аксонах краба, показав, что внутренняя поверхность мембраны нервной клетки заряжена отрицательно по отношению к наружной. В случаях возникновения потенциала действия вместо ожидаемой разности потенциалов в 60 милливольт Х. и Хаксли зарегистрировали разность потенциалов в 90 милливольт или более, что указывало на временное появление большего положительного заряда на внутренней поверхности аксональной мембраны по отношению к наружной. Завершить исследования Х. помешала вторая мировая война. Большую часть военных лет он работал на радиолокационных системах ВВС. Вернувшись в Кембридж после войны, Х. трудился в физиологической лаборатории, и в 1945 г. он и Хаксли опубликовали результаты своей предвоенной работы. Их разработки по ионным механизмам в живых организмах привлекли внимание других кембриджских ученых, и вскоре была сформирована небольшая группа для продолжения исследований в этом направлении. Эдриан оказал им Поддержку, уменьшив педагогическую нагрузку и добившись субсидии Рокфеллеровского фонда. Потенциал покоя возникает благодаря проницаемости мембраны только для некоторых ионов, что приводит к неодинаковой концентрации разных ионов по обе стороны мембраны. Концентрация положительно заряженных ионов натрия ниже на внутренней поверхности мембраны по сравнению с наружной, для положительно заряженных ионов калия ситуация противоположная. Многие крупные органические молекулы внутри клетки заряжены отрицательно, и, хотя поры в мембране позволяют ионам калия перемещаться туда и обратно, ионы натрия и органические ионы, которые значительно крупнее, не могут проходить через мембрану. В результате возникает потенциал покоя, т. к. положительно заряженные ионы калия перемещаются из клетки (где они находятся в высокой концентрации) наружу (где их концентрация ниже). Предвоенные исследования Х. и Хаксли продемонстрировали, что причиной возникновения потенциала действия не может быть перемещение только ионов калия, чтобы превысить обусловленный ионами калия потенциал покоя и вызвать потенциал действия, необходимо участие другого иона, и наиболее подходящим ионом, по их мнению, может быть ион натрия. Согласно натриевой гипотезе, вначале клеточная мембрана становится более проницаемой для ионов натрия, чем для ионов калия, что достигается посредством открытия натриевых каналов, или ворот. Ионы натрия устремляются в клетку, делая внутреннюю поверхность аксональной мембраны временно положительно заряженной, как было показано Х. и Хаксли. <Простое следствие натриевой гипотезы заключается в том, что величина потенциала действия определяется концентрацией ионов натрия во внеклеточной жидкости>, - сказал Х. Он совместно с Бернардом Кацем провел первые эксперименты для проверки этого предположения в 1947 г. и доказал, что потенциал действия - но не потенциал покоя - изменяется в зависимости от концентрации ионов натрия во внеклеточном пространстве. Х., Хаксли и Кац начали серию экспериментов для тестирования проницаемости аксональной мембраны по отношению к различным ионам при разных уровнях электрического напряжения. В 1952 г. они представили математическую теорию, детали которой были разработаны Хаксли, в соответствии с этой теорией потенциал действия объяснялся как передвижение ионов натрия в клетку с последующим перемещением ионов калия из клетки для восстановления потенциала покоя. В этом же году Х. стал профессором Королевского общества. Теория, предложенная Х. и Хаксли, предлагает исчерпывающе полное биофизическое описание потенциала действия, хотя методы исследования молекулярных механизмов нервного импульса (мембранных структур, контролирующих перемещение ионов) стали доступными только в 80-х гг. Х. и Хаксли получили Нобелевскую премию по физиологии и медицине 1963 г. <за открытия, касающиеся ионныхмеханизмов, участвующих в возбуждении и торможении в периферическом и центральном участках мембраны нервной клетки>. Они разделили премию вместе с Джоном С. Эклсом. В речи при вручении премии Рагнар Гранит из Каролинского института отметил, что <ионная теория нервного импульса Х. и Хаксли содержит принципы, применимые также и к импульсам в мышцах, включая электрокардиографию, что имеет клиническое значение>. Их открытие, заявил Гранит, <является вехой на пути к пониманию природы возбудимости>. С 1970 г. по 1981 г. Х. был профессором биофизики. С 1978 г. по 1984 г. он руководил Тринити-колледжем. С 1966 по 1976 г. Х. является президентом Морской биологической ассоциации, а с 1959 по 1963 г. - членом Медицинского исследовательского общества. Во время своего первого визита в США Х. в Рокфеллеровском институте встретил Кей Роус, дочь Пейтона Роуса. Они поженились в 1944 г. во время пребывания Х. в США по делам военной службы. У них родились сын и три дочери. Помимо Нобелевской премии, Х. получил Королевскую медаль (1958) и медаль Копли Лондонского королевского общества (1965). Обладатель многочисленных почетных степеней, он является членом Королевского общества и Королевской академии наук Дании, иностранным членом Американской академии наук и искусств, Национальной академии наук Индии, Академии наук СССР и Королевской академии Ирландии.

Дата: 12.05.1910 Время: 12:00 Зона: +2 EET

Место: Каир, Египет

Широта: 30.03.00.N Долгота: 31.15.00.

-----------
Нобелевская премия по химии, 1964 г.
Английский химик Дороти Мэри Кроуфут-Ходжкин родилась в Каире, в Египте, который в то время находился под властью Англии. Ее отец, Джон Уинтер Кроуфут, был известным специалистом классической английской филологии и археологом Египетской службы образования. Он часто помогал своей жене Грэй Мэри (в девичестве Худ), талантливому любителю-ботанику, которая впоследствии описала флору Судана, а также стала международным авторитетом по коптским тканям. Дороти, старшей из четырех дочерей, было 4 года, когда началась первая мировая война. Боясь возможного нападения со стороны турецкой армии, родители отправили детей в Англию, к бабушке по линии отца в г. Уортинг, расположенный в нескольких милях от Брайтона, на берегу Ла-Манша. После прекращения военных действий в 1918 г. мать Х. вернулась в Англию и поселилась с детьми в г. Линкольне, где в домашних условиях обучала их истории, естествознанию и литературе. В течение трех последующих лет мать Х. курсирует между Англией и Ближним Востоком, пока не оседает в г. Гелдстоне, Восточный Суффолк, где предки Кроуфутов жили в течение столетий. До 1928 г. Х. посещала школу Джона Лимана, расположенную вблизи Беклеса. В школе она увлекалась кристаллами. и это побудило ее к более углубленному изучению истории кристаллографии, а также химии, предмета, обычно изучавшегося в те времена только мальчиками. В возрасте 13 лет во время посещения отца в Хартуме, где он занимал пост директора отдела образования и изучения античности Судана, она встретила А.Ф. Джозефа, химика-почвоведа, который помог ей провести количественный анализ некоторых местных минералов. В 1926 г. ее отец стал директором Британской школы археологии в Иерусалиме, и после окончания школы Х. приезжает к своим родителям в Палестину. Раскапывая византийские храмы в Джераше (Трансиордания, а ныне Иордания), она увлеклась археологией, но, несмотря на это, вернувшись в Англию, приступила к изучению химии в Сомервилл-колледже, в Оксфорде. Х. прочитала о дифракции рентгеновских лучей в кристаллах в книге <О природе вещей> (), написанной У.Г. Брэггом для школьников. Брэгг и его сын, У.Л. Брэгг, с Максом фон Лауэ были разработчиками новой науки - рентгеновской кристаллографии. Лауэ открыл, что рентгеновские лучи, проходящие через кристалл, могут дифракционировать с образованием характерных пятен на фотографических пластинах. Брэгги затем продемонстрировали, что эти данные отражают внутреннюю структуру каждого кристалла. С добавлением сложных математических вычислений рентгеноструктурный анализ стал важным методом определения размеров, формы и положения атомов и молекул в кристалле. Заинтересованная относительно новым процессам, Х. обучалась кристаллографии под руководством Х. М. Поуэлла в Сомервилле. Затем она провела лето в Гейдельберге в лаборатории Виктора Гольдшмидта, другого первооткрывателя кристаллографии. После окончания Сомервилл-колледжа в 1932 г. Х. получила небольшую исследовательскую стипендию, которая вместе с дополнительной финансовой поддержкой со стороны ее тети позволила ей провести работу в Кембриджском университете с выдающимся физиком Дж.Д. Берналом. Бернал занимался рентгеноструктурными анализами кристаллов стеролов (твердых циклических спиртов, таких, как холестерин, обнаруженных в биологических тканях), что являлось предметом ее особого интереса. Спустя два года она вернулась в Сомервилл на отделение минералогии и кристаллографии и оставалась там на протяжении почти всей своей профессиональной деятельности. Получив с помощью химика-органика Роберта Робинсона субсидию на приобретение рентгеновского аппарата, Х. продолжила анализ стеролов, особенно иодида холестерина. За диссертацию по этой теме она в 1937 г. получает докторскую степень. Эта работа, по словам У.Г. Брэгга, - пример применения физического метода, который расширяет границы органической химии в определении сложных пространственных структур. Через три года после начала второй мировой войны Х. приступила к исследованиям пенициллина - антибиотика, открытого в 1928 г. Александером Флемингом и очищенного позднее Эрнстом Б. Чейном, с которым она встретилась в Кембридже, и Хоуардом У. Флори. В военное время в этом лекарстве возникла самая острая потребность для лечения инфекционных заболеваний, вызываемых бактериями. Но поскольку химическая структура пенициллина была почти неизвестна, не могло быть и речи о его синтезировании и массовом выпуске. Располагая небольшой группой помощников в Оксфорде, Х. приступила к изучению пенициллина с помощью рентгеноструктурного анализа. Пропуская рентгеновские лучи через кристаллы пенициллина под разными углами, группа определила результирующую дифракцию образцов, зарегистрированную на фотографических пластинах, и вычислила расположение ключевых атомов в кристаллической решетке. Позднее использование IBM-компьютера с программами на перфокартах дало возможность упростить лабораторную задачу получения карт электронной плотности, по которым Х. и ее коллеги в 1949 г. определили молекулярную структуру пенициллина. Еще до окончания работы с пенициллином Х. в 1948 г. применила рентгеноструктурный анализ для изучения витамина В 12, который предотвращает анемию, потенциально смертельное состояние крови. В это время становятся доступными электронные компьютеры, используемые для вычислений. Х. окончательно определила молекулярную структуру витамина В 12 в 1957 г., год спустя после ее назначения на должность лектора по курсу рентгеновской кристаллографии в Оксфордском университете. В 1958 г. ее лаборатория переезжает из разбросанных в разных местах комнат в университетский Музей естественной истории - в современное здание, построенное с учетом всех требований химической науки. <За определение с помощью рентгеновских лучей структур биологически активных веществ> Х. получила в 1964 г. Нобелевскую премию по химии. При презентации член Шведской королевской академии наук Гуннар Хёгг сказал: <Знание структуры соединения является абсолютно необходимым для того, чтобы интерпретировать его свойства и реакции и решить, как можно его синтезировать из более простых соединений... Определение структуры пенициллина... явилось поистине изумительным стартом новой эры кристаллографии>. И далее: <Определение структуры витамина В 12 рассматривалось как триумф рантгеноструктурного анализа кристаллов с точки зрения химической и биологической значимости результатов при огромной сложности структуры>. Первопроходческие разработки Х. методов рентгеносктруктурного анализа кристаллов были использованы Максом Перуцем и Джоном К. Кендрю в исследованиях структуры белков, а также Розалиндой Франклин, Морисом Х.Ф. Уилкинсом, Джеймсом Д. Уотсоном и Френсисом Криком при анализе спиральной структуры дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК). Несмотря на развивающийся артрит, Х. продолжала исследования гормона инсулина и в 1972 г. после сорока лет работы закончила анализ Zn -инсулина. Работа над структурой этой сложной молекулы, которая содержит почти 800 атомов (витамин В 12 состоит из 90 атомов), была дополнительно усложнена тем, что инсулин кристаллизуется с образованием нескольких форм. Между 1960 и 1977 гг. Х. занимала пост профессора-исследователя Лондонского королевского общества. В 1977 г. она была избрана членом совета Вольф-сон-колледжа в Оксфорде. Она также почетный ректор (с 1970 г.) Бристольского университета, а с 1975 г. - президент Пагуошского движения. В 1937 г. она вышла замуж за Томаса Ходжкина, сына оксфордского историка, внука двух других историков, потомка Томаса Ходжкина (рак лимфатической системы назван по его имени - болезнью Ходжкина) и кузена физиолога Алана Ходжкина. Школьный учитель в первые годы после свадьбы, Томас Ходжкин в течение многих лет являлся директором Института по изучению Африки при Ганском университете. У Ходжкиных два сына и дочь, живут в Илмингтоне (Уорвикшир, Англия). Х. остается активным сотрудником лаборатории, заявляя: <Существует еще немало сложных кристаллов, которые бросают нам вызов>. Удостоенная многочисленных наград, Х. имеет почетные ученые степени Кембриджского, Гарвардского и Броуновского университетов, а также университетов Лидса, Манчестера, Суссекса, Ганского, Чикагского и многих других. Она была второй англичанкой, награжденной орденом <За заслуги> (1965), награждена также Королевской медалью (1957), медалью Копли (1976) Лондонского королевского общества и золотой медалью им. Ломоносова (1982) Академии наук СССР. Она является иностранным членом Академий наук Соединенных Штатов Америки, Советского Союза, Нидерландов, Югославии, Ганы, Пуэрто-Рико и Австралии. Она обеспечивала финансирование Международного кристаллографического союза и являлась его президентом с 1972 по 1975 г.

Дата: 28.01.1922 Время: 12:00 Зона: -6 CST

Место: Урбана, Иллинойс, США

Широта: 40.06.38.N Долгота: 88.12.26

-----------
Нобелевская премия по физиологии и медицине, 1968 г.
совместно с Харом Гобиндом Кораной и Маршаллом У. Ниренбергом. Американский биохимик Роберт Уильям Холли родился в Урбане (штат Иллинойс) и был одним из четырех сыновей учителей Виолы Эстер (Вольф) и Чарлза Элмера Холли. Роберт получил начальное образование в общеобразовательных школах Иллинойса, Калифорнии и Айдахо. В юности у него возник прочный интерес к биологии. После окончания в 1938 г. средней школы в Урбане он поступил в Иллинойский университет для изучения химии. Через 4 года он получил звание бакалавра и перешел в Корнеллский университет для окончания исследований по органической химии. В это же время Х. в течение двух лет служил ассистентом-химиком и исследователем-химиком в медицинском колледже. Во время второй мировой войны Х. прекратил занятия и присоединился к группе ученых из Американской службы развития исследований, которая впервые синтезировала пенициллин - антибиотик, открытый Александером Флемингом в 1928 г. После войны Х. был направлен в Национальный исследовательский совет в Корнелл, где в 1947 г. получил степень доктора философии. Стипендия Американского химического общества дала возможность Х. в течение двух лет продолжать исследования в Вашингтонском государственном колледже (в настоящее время университете) в Пулмене. В 1948 г. он возвратился в Корнелл и стал ассистентом профессора по органической химии на нью-йоркской экспериментальной сельскохозяйственной станции. Исследования этих лет, проводимые Х., способствовали тому, что он начал изучение биохимии нуклеиновых кислот, веществ, контролирующих образование белков организма. В 1955 г., получив в Корнелле годичный отпуск для научной работы, он продолжал изучение нуклеиновых кислот в Калифорнийском технологическом институте в Пасадене (Калтех) благодаря субсидии, предоставленной ему Фондом Гуггенхейма. Там он начал эксперименты, явившиеся следствием его прежней работы и приведшие через 10 лет к определению химической структуры рибонуклеиновой кислоты (РНК). Помимо центральной роли в синтезе белков, РНК переносит генетическую информацию от ядра клетки. Генетика как наука возникла в 1866 г., когда Грегор Мендель опубликовал свои наблюдения по наследованию окраски цветов у садового гороха. Мендель полагал, что <элементы>, в настоящее время названные генами, отвечают за наследование организмом физических признаков. Открытие нуклеиновых кислот в 1869 г. привело к выявлению в XX в. РНК и дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК). Гены состоят из ДНК, которая управляет синтезом белков в клетке и таким образом контролирует в ней биохимические процессы. В 1953 г. Френсис Крик и Джеймс Д. Уотсон определили двойную спиральную структуру и создали пространственную модель молекулы ДНК, которая напоминает винтовую лестницу. Спираль ДНК состоит из двух цепей нуклеотидов, соединенных парами оснований в виде <ступенек лестницы>: аденина, тимина, гуанина и цитозина. Каждое основание соединяется только с определенным основанием в противоположной цепи, эта последовательность формирует генетический код ДНК. Триплет оснований содержит генетические инструкции по введению одной аминокислоты в молекулу белка, которая представляет цепь аминокислот. Ген содержит многочисленные основные триплеты и генетические инструкции для синтеза целых белковых молекул. Как и ДНК, РНК состоит из цепей нуклеотидов. Существуют три типа РНК: информационная, рибосомальная и транспортная. Информационная РНК копирует генетический код с ДНК в клеточном ядре и переносит генетические инструкции для синтеза белка к рибосомам, где белки и синтезируются в цитоплазме клетки. Транспортная РНК, которая содержит специфическую нуклеотидную последовательность для каждой аминокислоты, захватывает предназначенную ей нуклеотидным кодом аминокислоту и транспортирует к рибосомам. Таким образом, три типа РНК взаимодействуют друг с другом в процессе синтеза молекул белка. В 1964 г. Х. был назначен профессором и руководителем отдела биохимии и молекулярной биологии Корнеллского университета. За три года до этого события Маршалл У. Ниренберг открыл основной триплетный код для аминокислоты фенилаланина. В Корнелле Х. и его коллеги продолжили опыты Ниренберга по синтезированию молекул транспортной РНК с нуклеотидной последовательностью, специфичной для фенилаланина. Ученые определили ее нуклеотидную последовательность, что можно сопоставить с выяснением смысловой последовательности слитно написанного на иностранном языке предложения, когда оно делится на слова, а слова - на буквы. Результаты этих исследований в 1965 г. были опубликованы в журнале <Сайнс> (). Статья начиналась словами: <Установлена полная нуклеотидная последовательность переносящей аланин РНК, изолированной из дрожжей. Это первая нуклеиновая кислота, структура которой известна>. Х. и его коллеги обнаружили также, что транспортная РНК имеет биологически активную вторичную структуру в дополнение к первичной. Первичная структура представляет собой последовательность основания в нуклеотидной цепи. Вторичная структура транспортной РНК показывает, в каких местах витки спирали контактируют друг с другом. Эта структура напоминает трехлистный клевер. Последовательность нуклеотидов в <среднем листке> комплементарна таковой информационной РНК. Эта комплементарность между транспортной и информационной РНК обеспечивает правильное расположение аминокислот в составе белка. Х. разделил Нобелевскую премию по физиологии и медицине 1968 г. с Харом Гобиндом Картой и Маршаллом Ниренбергом <за расшифровку генетического кода и его роли в синтезе белка>. В лекции на презентации Петер Рейхард из Каролинского института отметил, что <[Холли] является одним из первооткрывателей специального типа нуклеиновой кислоты, которая... обладает способностью считывать генетический код и переводит его в белковый алфавит>. Он добавил, что <исследование Х. представляет собой первое определение полной химической структуры биологически активной нуклеиновой кислоты. Расшифровка генетического кода и выяснение его функции являются основными достижениями за последние 20 лет интенсивно развивающейся молекулярной биологии>. Стипендия Национального научного общества позволила Х. провести 1966 г. в Солковском институте по биологическим исследованиям в Сан-Диего (штат Калифорния). В 1968 г. он становится профессором молекулярной биологии Американского онкологического общества и членом научного общества Солковского института, продолжая вести исследования механизмов биологического контроля роста клеток млекопитающих. В 1969 г. ему присвоено звание адъюнкт-профессора Калифорнийского университета. В 1945 г. Х. женится на Анне Дворкин, учительнице математики, у них родился сын. Х. любит путешествовать вместе с семьей. Многочисленные награды Х. включают премию Альберта Ласкера за фундаментальные медицинские исследования (1965), награду за выдающиеся достижения министерства сельского хозяйства США (1965) и премию по молекулярной биологии Сталелитейного общества США Национальной академии наук (1967). Он - член Национальной академии наук, Американской ассоциации содействия развитию наук, Американского химического общества, Американского общества биохимиков и Американской академии наук и искусств. Колледж Кейка и Иллинойский университет присвоили ему почетные звания.

Дата: 20.06.1861 Время: 12:00 Зона: +0 GMT

Место: Истбурн, Англия

Широта: 50.46.00.N Долгота: 0.17.00

-16.05.1947
Нобелевская премия по физиологии и медицине, 1929 г.
совместно с Христианом Эйкманом. Английский биохимик Фредерик Гоуленд Хопкинс родился в Истборне (Восточный Суссекс) у Элизабет (Гоуленд) и Фридерика Хопкинсов. Его двоюродный брат - поэт Джерард Мэнли Хопкинс. Отец Х., продавец книг и страстный поклонник науки, внезапно умер вскоре после рождения сына. Любивший одиночество и склонный к рассуждениям, Фредерик проводил много времени за чтением Диккенса и сочинением стихов. В возрасте 8 лет ему впервые было разрешено использовать микроскоп отца для изучения живых организмов, которые он вылавливал в море. То, что Х. видел, развивало его интерес к науке гораздо больше, чем скучное школьное обучение, хотя рядом не было никого, кто мог бы объяснить ребенку увиденное. В 1871 г. его мать переехала в Инфильд, сельскую местность недалеко от Лондона, чтобы жить вместе со своими матерью и братом, а Х. был отправлен в лондонскую городскую школу, где его успехи по химии и английскому языку были отмечены наградами. Скучающий и одинокий, он предпочитал школе посещение музеев и библиотек, и хотя его официально не отчислили из школы, но предложили покинуть ее. После этого он был определен в частную школу с трехгодичным обучением. Когда Х. исполнилось 17 лет, семья, считая, что его образование закончено, подыскала ему работу в качестве страхового служащего. Однако вскоре после окончания занятий в школе он написал статью о фиолетовом дыме, выпускаемом жуками-бомбардирами, которую приняли к публикации в журнал <Энтомолог> (). Позже он напишет: <С тех пор я биохимик в сердце>. В течение последующих трех лет он обучался аналитической химии в фармацевтической фирме. Используя небольшое наследство, доставшееся от дедушки, Х. смог изучать химию вначале в Королевской школе Южного Кенсингтона, а затем в Университетском колледже Лондона. Высокая оценка, полученная на экзамене по химии, дала ему возможность стать ассистентом сэра Томаса Стивенсона, эксперта по токсикологии и специалиста по судебной медицине в госпитале Гюи. Работая со Стивенсоном, которого считал <прирожденным и замечательным руководителем>, Х. получил степень бакалавра естественных наук в Лондонском университете. По рекомендации Стивенсона он в 1888 г. был зачислен в медицинскую школу Гюи со стипендией Гулла для исследований. В Гюи Х. продолжил клинические лабораторные эксперименты. В 1891 г. он опубликовал описание осаждения мочевой кислоты при помощи хлорида аммония - аналитического метода, который использовался в течение многих лет. Он показал, что мочевая кислота является также компонентом белого пигмента некоторых бабочек, этот вывод был следствием его детской любознательности ко всем насекомым, которую он пронес через всю жизнь, и его последняя публикация касалась пигментации у насекомых. После получения медицинской степени в Гюи в 1894 г. Х. остается в школе еще на четыре года преподавателем физиологии, химии, токсикологии и физики. В течение двух последних лет Х. возглавлял клиническое исследовательское отделение, где проводились лабораторные исследования, используемые в процессе диагностики и лечения. В рамках своих опытов в области химии белка он разработал методы выделения протеинов из крови и яичного белка, а также методы кристаллизации белков в больших количествах для дальнейших исследований. В 1898 г. Х. был приглашен Михаэлем Фостером в Кембриджский университет в качестве исследователя и преподавателя химической физиологии, в настоящее время называемой биохимией. Фостер, очень влиятельный ученый и преподаватель, поддерживал стремление Х. работать в этой области. Должность Х. была малооплачиваемой, и он пополнял свой бюджет, занимаясь со студентами-медиками в колледже Эммануэля, стипендиатом и преподавателем которого он был в 1906 г. В Кембридже обычное преподавание, включавшее экспериментальную работу с протеинами, привело Х. к открытию аминокислоты - триптофана. Когда полученный студентом протеин не приобрел голубого цвета при постановке стандартного цветового теста Адамкевича, Х. предположил, что анализ такой цветной реакции может привести к новым представлениям о структуре белка. Он выделил и идентифицировал триптофан, который пополнил растущий перечень других аминокислот (строительных блоков белков), уже открытых Эмилем Фишером, Альбрехтом Косселем и другими исследователями. В 1906 г. Х. показал, что различные белки, скармливаемые мышам, оказывают различные эффекты на рост тела, в частности что белки, в которых отсутствует триптофан, недостаточны для потребностей организма. Он заключил, что свойства белков зависят от типов присутствующих в них аминокислот. Полагая, что свойства белка определяются адекватной диетой, он скармливал мышам пищу, состоящую из свиного жира, крахмала и казеина (белка молока). Когда прекращался рост животных, он добавлял небольшое количество молока, содержащее некоторые отсутствующие факторы, необходимые для роста. Эти, как он назвал, <добавочные факторы пищи> впоследствии были названы польским химиком Казимежом Функом витаминами. В 1910 г. на короткое время работа Х. была прервана, что было связано со снижением трудоспособности в результате переутомления. В 1912 г. он сообщил о результатах своих исследований в статье <Эксперименты по питанию, иллюстрирующие значение дополнительных факторов в нормальной диете> (). Х. рассматривал свои опыты с витаминами как второстепенные по сравнению с исследованиями, касающимися промежуточного обмена веществ, комплекса ряда реакций окисления и восстановления, при помощи которых клетки получают энергию. Согласно господствовавшей в науке теории, гигантская молекула, так называемый биоген, обеспечивает эти реакции, но доступные химические методы были неадекватными для их изучения. Х. показал, что промежуточный обмен веществ представляет собой ряды обычных химических реакций. Продемонстрировав, что в мышцах при снижении содержания кислорода накапливается молочная кислота, он и его коллега Уолтер Флетчер заложили основу для открытия использования энергии цикла метаболизма углеводов для мышечного сокращения, сделанного Арчибалдом В. Хиллом и Отто Мейергофом. В 1921 г. Х. выделил трипептид, образованный тремя аминокислотами, который назвал глутатионом, необходимый как переносчик кислорода в клетках растений и животных. Он также открыл ксантиноксидазу, служащую катализатором окисления ксантина и гипоксантина (бесцветных кристаллических веществ) в мочевую кислоту. Одними из наиболее ценных качеств Х. были его способности первооткрывателя в науке, умение выявлять основные спорные вопросы и вызывать к ним интерес у других исследователей. В 1914 г. Х. получил назначение руководителем отдела биохимии в Кембридже. В 1925 г. он переехал во вновь построенный Институт биохимии Данна. В 1929 г. Х. разделил Нобелевскую премию по физиологии и медицине с Христианом Эйкманом <за открытие витаминов, стимулирующих процессы роста>. В Нобелевской лекции <Начало истории исследования витаминов> () Х. напомнил своим слушателям, что в его статье за 1912 г. было отмечено существование <необходимых пищевых продуктов, не рассматривавшихся серьезно как предмет физиологической необходимости>. Отдавая должное Казимежу Функу за его вклад в изучение витаминов, Х. заметил, что он сам был <первым, кто осознал истинное значение выявленных фактов>. С 1930 по 1935 г. Х. был президентом Королевского общества, что давало ему возможности вести исследовательскую работу. После 1935 г. он продолжил свои опыты по пигментам насекомых и промежуточному обмену веществ, хотя зрение его снизилось, а здоровье ухудшилось. В 1898 г. Х. женился на Джесси Энн Стивене, у них родились сын, ставший впоследствии врачом, и две дочери, одна из которых была биохимиком. Его коллега Генри Х. Дейл описывал Х. как <человека хрупкого телосложения и слабого здоровья... Его лицо обычно было задумчивым, угрюмым, но быстро освещалось искренним вниманием, излучая юмор, или стремлением разделить с другим человеком его трудности>. Умер он в Кембридже 16 мая 1947 г. В 1925 г. Х. присвоили рыцарское звание, и в 1935 г. он был награжден орденом <За заслуги>. Его многочисленные награды включали Королевскую медаль (1918) и медаль Копли Королевского общества (1926).

Дата: 19.03.1883 Время: 12:00 Зона: +0 GMT

Место: Чорли, Англия

Широта: 53.39.00.N Долгота: 2.39.00.W

-19.03.1950
Нобелевская премия по химии, 1937 г.
совместно с Паулем Каррером. Английский химик Уолтер Норман Хоуорс родился в маленьком городке Чорли (Ланкашир) и был вторым сыном и четвертым ребенком у Томаса и Ханны Хоуорс. Х. пришлось прекратить посещать местную школу, когда ему еще не исполнилось 14 лет, и начать работать на фабрике по производству линолеума, которой управлял его отец. Хотя Х. оказался нерадивым работником, знакомство с красителями, используемыми на фабрике, пробудило в нем интерес к химии. Он начал учиться у частного преподавателя из близлежащего г. Престона. После успешной сдачи вступительных экзаменов в Манчестерский университет он в 1903 г. стал студентом в группе У. Перкина-младшего, декана химического факультета университета. В 1906 г. он окончил университет с отличием и в течение трех последующих лет ассистировал Перкину в исследованиях терпенов, углеводородов, которые были обнаружены в некоторых растительных маслах и использовались в качестве растворителей. Стипендия дала Х. возможность в 1909 г. работать с Отто Валлахом в Гёттингенском университете, где ему была присуждена докторская степень. По возвращении в Манчестер в 1911 г. он вторично получил степень доктора и был назначен на должность старшего демонстратора по курсу химии в научно-технологическом Империал-колледже в Лондоне. В следующем году он стал лектором по химии в Объединенном колледже Университета св. Эндрью в Шотландии. В этом колледже он познакомился с работой Томаса Пёрди и Джеймса Ирвина, первооткрывателей в области определения структуры углеводов. Углеводы - это огромное количество веществ, от крахмала до целлюлозы, существенно важных для живых организмов. Они состоят из одной или более молекул простых сахаров, которые в свою очередь состоят из углерода, водорода и кислорода, соединенных различным образом. В то время компоненты углеводов были уже идентифицированы, но для многих углеводов не была определена их пространственная структура. Вскоре после прибытия в Университет св. Эндрью Х. начал смещать центр своих интересов от терпенов к углеводам, особенно к сахаридам и сахарам. Исследования Х. были прерваны в 1914 г. в связи с начавшейся первой мировой войной. В течение следующих четырех лет химическая лаборатория Университета св. Эндрью производила лекарства и химические реактивы, необходимые для британской армии. После заключения мира Х. и его коллеги смогли вернуться к академическим исследованиям, и Х. погрузился в прерванные исследования сахаридов. В 1920 г. он стал профессором органической химии в Армстронг-колледже (ныне Кинг-колледж) в Дархэмском университете (Ньюкасл), где возглавлял химический факультет в течение следующего года. В 1925 г. он перешел в Бирмингемский университет, где занял должность профессора химии. В 20-х годах Х. изучал структуру моносахаридов (простых сахаров) и олигосахаридов, более сложных молекул сахаров, образованных из небольшого числа простых сахаров. В 1925 г. он предположил, что структура глюкозы, распространенного сахара, являющегося исходным компонентом углеводов (и, следовательно, энергии) млекопитающих, состоит из шести атомов, соединенных друг с другом в кольцо. Его модель отличалась от ранее предложенной модели Эмиля Фишера, который структуру сахаров изображал в виде линейных незамкнутых структур. В результате этой и дальнейшей работы в конце 20-х годов Бирмингем стал ведущим центром по исследованию углеводов. Продолжая свои исследования сахаров и родственных им углеводов в 30-х годах, Х. и его коллеги также начали исследовать гексуроновую кислоту - вещество, которое было выделено Альбертом Сент-Дъёрдьи из надпочечников животных и из красного перца. К 1932 г. Х. установил, что этот углевод состоит из шести атомов углерода, 8 атомов водорода и 6 атомов кислорода и имеет пятичленную кольцеобразную структуру стремя короткими разветвленными цепями. Х. переименовал гексуроновую кислоту из-за ее противоцинготных свойств в аскорбиновую кислоту, или витамин С. После этого открытия Х. стал первым человеком, синтезировавшим витамин. Вскоре после осуществления синтеза витамина С Х., оставаясь в Бирмингеме, всячески способствовал оснащению новым оборудованием химического факультета в Манчестере. Лаборатории после комплектации были открыты в 1937 г. Фредериком Гоулендом Хопкинсом. В 1936 г. Х. был награжден Нобелевской премией по химии <за исследования углеводов и витамина С>. Он разделил премию с Паулем Каррером. В своей речи при презентации лауреатов член Шведской королевской академии наук К.В. Палмер напомнил аудитории о важности исследований витаминов. Он сказал: <Исследования Х. витамина С открыли путь к получению искусственным путем соединения, чрезвычайно важного витамина, который находится в природе в очень мизерных концентрациях. Сейчас витамин С уже производится в промышленных объемах, причем цена синтезированного витамина С значительно ниже, чем природного продукта>. В 1938 г. перенапряжение сил привело к ухудшению здоровья Х., и он был вынужден сильно ограничить работу. К 1941 г., однако, он восстановил свои силы и возглавил Британскую химическую комиссию по атомной энергии. В этой должности он руководил получением высокоочищенного урана и фторорганических соединений. В то же время он являлся председателем Совета по химическим исследованиями при факультете научно-технологических исследований, а также активным организатором Исследовательской ассоциации производителей каучука и Исследовательской ассоциации колониальных товаров. С 1943 по 1946 г. он являлся деканом факультета в Бирмингемском университете, а с 1944 по 1946 г. был также президентом Британского химического общества. После возвращения в 1948 г. в Лондон из Бирмингема Х. остается активным членом нескольких правительственных и корпоративных советов и комитетов. Он являлся представителем Лондонского королевского общества на VII Тихоокеанском научном конгрессе в Новой Зеландии в 1949 г., а затем выступил с серией лекций в Аделаиде, Сиднее и Мельбурне. В следующем году через несколько дней после открытия конференции Британского химического общества, посвященной урегулированию терминологии углеводов, Х. умер у себя дома от сердечного приступа. Он пережил свою жену, Виолету Хильтон (в девичестве Добби), на которой женился в 1922 г., и двух своих сыновей. Очень замкнутый, Х. был известен своим коллегам и друзьям как благородный, чуткий и добрый человек. Любовь к путешествиям Х. совмещал с пополнением знаний в области античности, живописи и классической литературы. Он был награжден медалью Лонгстафа Британского химического общества (1933) и медалями Дэви (1934) и Королевской (1942) Лондонского королевского общества. Он являлся членом Британского химического общества и почетным членом Швейцарского химического общества, Баварской и Венской академий наук, а также ряда других академий. Ему были присвоены почетные ученые степени университетов Манчестера, Кембриджа, Цюриха, а также Университета королевы в Белфасте.

Дата: 18.07.1937 Время: 12:00 Зона: +3

Место: Злоцзов, Польша, ныне Золочев, Львовская обл., Украина

Широта: 49.47.00.N Долгота: 24.52.00

-----------
Нобелевская премия по химии, 1981 г.
совместно с Кэнити Фукуи. Американский химик Роалд Хофман (при рождении Сафран), названный в честь норвежского исследователя Роальда Амундсена, родился в г. Злоцзове в Польше (ныне г. Золочев, Украина, СССР), в семье инженера Хиллеля Сафрана и школьной учительницы Клары Розен. В период с начала второй мировой войны по июнь 1941 г. на этой территории находились войска Советской Армии. Когда немецкая армия оккупировала эту местность, Сафраны, евреи по национальности, были интернированы в гетто, а затем в трудовой лагерь. В 1943 г. Сафрану-старшему удалось тайно переправить сына и его мать из лагеря, и остаток войны они прятались на чердаке школы вблизи украинского хутора. Отец Х. остался в лагере и, как большинство заключенных, был уничтожен нацистами. Х. и его мать сумели остаться в живых и были освобождены Советской Армией в июне 1944 г. Позднее они переехали в Краков, где мальчик смог посещать школу и где мать вышла замуж за Пауля Хофмана. В течение последующих трех лет Хофманы жили в лагере для перемещенных лиц в Австрии и Германии. В 1949 г. они смогли эмигрировать в Соединенные Штаты Америки, где обосновались в Нью-Йорке. Х. выучил английский язык, свой шестой язык, посещая государственную школу в Бруклине, а затем поступил в Стуивесантскую среднюю школу, специализированную на изучении естественнонаучных предметов. Он начал свое высшее образование по медицине в Колумбийском университете в 1955 г. и через три года получил степень бакалавра, после чего в Гарвардском университете специализировался по химии. В 1959 г. в Упсальском университете в Швеции Х. прослушал летний курс по квантовой химии. В это время он познакомился с Евой Бёрьессон, в 1960 г. они поженились и уехали в Гарвард. Вскоре после этого супруги провели год в Советском Союзе, где Х. учился в Московском государственном университете <по обмену>. Вернувшись в Гарвард, Х. начинает совместные исследования с Уильямом Н. Липскомбом, используя компьютерную технику для расчетов энергетических барьеров в органических молекулах. Он применил правило Хюккеля (которое определяет число электронов в электронном облаке данной молекулы) для вычислений электронной структуры гидридов бора и полиэдрических молекул. После получения докторской степени в 1962 г. Х. работал в течение трех лет в Гарварде, имея стипендию для выполнения научно-исследовательской работы. Под влиянием Е.Дж. Кори и Р.Б. Вудворда он переключился с теоретической химии на прикладную органическую химию. Квантовая теория, разработанная главным образом в 20-х годах Луи де Бройлем, Эрвином Шрёдингером и Вернером Гейзенбергом, есть математическое описание поведения частиц на атомном и субатомном уровне. Квантовая механика - приложение этой теории к движению частиц. В 1965 г., пытаясь найти объяснение несколько неожиданной реакции, обнаруженной Вудвордом при синтезе витамина В 12, Вудворд и Х. открыли законы, основанные на квантовой механике и позволяющие предсказывать, будут ли продуктивны реакции для определенных комбинаций химических реагентов. В основе законов Вудворда - Хофмана заложена известная с 70-х годов прошлого века идея о том, что система стремится принять такую конфигурацию, при которой ее энергия была бы минимальной. Если образующиеся соединения имеют энергию меньшую, чем исходные реагенты, то реакция протекает при заданных атмосферных условиях (давлении и температуре). Если же продукт реакции находится на более высоком энергетическом уровне, чем сумма индивидуальных исходных соединений, то такая реакция не произойдет. Химическая связь между атомами образуется при наложении их электронных орбит, что происходит, когда орбитали (области наибольшей вероятности нахождения электронов) реагирующих веществ симметричны. Другими словами, они должны находиться в том же пространстве и в той же фазе. Законы Вудворда - Хофмана обеспечивают возможность математического предсказания, будет ли определенная химическая реакция поддерживать предполагаемую симметрию и соответственно будет ли образовываться продукт с более прочной связью и более высокой стабильностью, чем исходные реагенты. Вудворд и Х. анализировали эти эффекты орбитальной симметрии для реакций, в которых несколько связей разрывались или образовывались одновременно, а не для последовательно протекающих процессов с образованием промежуточных соединений. Законы Вудворда - Хофмана получили широкий резонанс как наиболее выдающиеся теоретические достижения после второй мировой войны. Из-за простоты их формулировок и отсутствия требований применения сложной компьютерной обработки они широко использовались в практической медицине и промышленности. Их относительная простота согласуется с убеждением Х., что способность достоверно делать предсказание без лабораторных вычислений является основой понимания. <Если вы обращаетесь к компьютеру, значит, вы не поняли закона>, - говорит он. Вудворд и Х. описали свои открытия в 1970 г. в книге <Сохранение орбитальной симметрии> (). По окончании срока стипендии Х. в 1965 г. переходит в Корнеллский университет на должность адъюнкт-профессора по химии (1965...1968), а затем становится полным (действительным) профессором. В 1974 г. ему было присуждено звание профессора физических наук. В 1981 г. Х. совместно с Кэнити Фукуи был награжден Нобелевской премией по химии <за разработку теории протекания химических реакций, созданную ими независимо друг от друга>. Хотя Фукуи разработал свои идеи раньше Х., его глубоко математизированные статьи, опубликованные в японских журналах, читал лишь небольшой круг западных химиков. <Концепции граничных орбиталей и сохранения орбитальной симметрии расширили границы понимания взаимодействия молекул при их столкновении>, - отметила Инга Фишер-Хьялмарс, член Шведской королевской академии наук, в своей речи при презентации лауреатов. <В результате Вашей теоретической работы появились новые, огромной значимости возможности для планирования химических экспериментов>. После получения Нобелевской премии Х. заинтересовался взаимосвязью структуры и реакционной способности неорганических и металлоорганических соединений, от маленьких двухатомных комплексов до кластеров, включающих несколько атомов переходных металлов. Используя молекулы, состоящие из металл-лигандных фрагментов, Х. также исследовал образование кластеров и геометрию олефин- и полиен-металлокарбонильных комплексов. Предсказанные им структуры новых типов трехслойных и порфириновых <сэндвичей> были синтезированы другими исследователями. Он и его коллеги также изучают твердофазные структуры. Другие интересы Х. были связаны с пониманием взаимосвязи науки с искусством и сходных процессов в этих двух областях. Хофманы, которые имеют сына и дочь, живут в Итаке (штат Нью-Йорк). Х. принял американское гражданство. Кроме Нобелевской премии, Х. получил премию Общества химии особо чистых соединений (1969), лекторскую премию Гаррисона Е. Хоува (1970), премию Артура К. Коупа (совместно с Вудвордом) в 1973 г., премию Полинга (1974), медаль Николса (1981) и премию за выдающиеся заслуги в развитии неорганической химии (1982), причем все премии были вручены Американским химическим обществом, а также премию Международной академии квантово-молекулярных исследований (1971). Он является членом американской Национальной академии наук, Американской ассоциации фундаментальных наук, Международной академии квантово-молекулярных исследований и Американского физического общества. Он обладатель почетных ученых степеней Королевского технологического института в Швеции и Йельского университета.

Дата: 05.02.1915 Время: 12:00 Зона: -5 EST

Место: Нью-Йорк, Нью-Йорк, США

Широта: 40.42.51.N Долгота: 74.00.23.

-----------
Нобелевская премия по физике, 1961 г.
совместно с Рудольфом Л. Мёссбауэром. Американский физик Роберт Хофстедтер родился в Нью-Йорке. В семье торговца Луиса Хофстедтера и урожденной Генриетты Кенигсберг было четверо детей, Х. был третьим сыном. Детские годы он провел в Нью-Йорке, там же учился в школе, а затем поступил в нью-йоркский Сити-колледж, где специализировался по физике и математике. В 1935 г. Х. получил степень бакалавра с высшим отличием и премию Кениона по физике и математике. На всю жизнь он сохранил признательность одному из преподавателей колледжа, сумевшему передать ему свою увлеченность точными науками, - ведь первоначально интересы Х. лежали в области философии. Стипендия Коффина от компании <Дженерал электрик> позволила Х. поступить в Принстонский университет. В 1938 г. ему были присвоены ученые степени магистра и доктора наук по физике. Получив стипендию Проктера, следующий год Х. провел в Принстонском университете, занимаясь исследованием фотопроводимости кристаллов. В 1940 г. он стал преподавателем физики Пенсильванского университета, а в 1941 г. - Сити-колледжа Нью-Йорка. Став стипендиатом Пенсильванского университета, Х. в 1940...1941 гг. принимал участие в строительстве большого генератора Ван де Граафа. В 1942...1943 гг. Х. работал в Национальном бюро стандартов и внес вклад в создание фотоэлектрических дистанционных взрывателей для зенитных снарядов. С 1943 по 1946 г. он занимал пост ассистента главного физика компании <Норден лабораториз>, организованной создателем знаменитого прицела для бомбометания Норденом. По окончании войны Х. возвратился к академической жизни и в 1946 г. стал ассистент-профессором Принстонского университета. В этот период его исследования были сосредоточены на кристаллах, используемых в качестве детекторов частиц с высокой энергией, и радиации. В 1948 г. он разработал сцинтилляционный детектор на основе кристалла соли иодида натрия, <легированного> небольшим количеством таллия. При столкновении с таким кристаллом высокоэнергичной атомной частицы или фотона (частицы световой энергии) возникает вспышка света, интенсивность которой пропорциональна энергии частиц или фотона. Измеряя интенсивность света, экспериментатор получает возможность измерить и энергию частиц. Этот эффект лежит в основе сцинтилляционного спектрометра - одного из основных средств измерения в исследованиях ядерной радиации. В 1950 г. Х. был назначен адъюнкт-профессором физики Станфордского университета. Используя новый ускоритель электронов Лаборатории физики высоких энергий университета, он приступил к исследованию структуры ядра. К тому времени Джордж П. Томсон, Клинтон Дж. Дэвиссон и другие доказали, что электроны обладают волновой природой. Было уже известно, что при увеличении энергии длина волны электрона убывает. Станфордский ускоритель позволял разгонять электроны до энергий от 100 до 500 млн. электрон-вольт, что соответствует длине волны электронов меньше характерных размеров атомных ядер. Это означало, что этот ускоритель можно было бы использовать как гигантский электронный микроскоп, позволяющий исследовать структуру атомного ядра. При столкновении с ядром электрон, разогнанный на ускорителе, отклоняется, как бильярдный шар. В некоторых случаях ядро распадается, испуская дополнительные электроны и другие частицы. Исследуя обломки таких столкновений, Х. надеялся получить представление о структуре ядра. Х. измерял отклонение электронов, столкновения которых с ядром не сопровождались испусканием новых частиц. Для этого он использовал два массивных, весом по 250 т, магнитных спектрометра - прибор, позволяющий сортировать электроны по энергии и углу отклонения от первоначальной траектории. С помощью этого оборудования Х. удалось измерить величину и определить форму многих атомных ядер. Выяснилось, что все они имеют примерно одну и ту же среднюю плотность. Объем ядра пропорционален полному числу протонов и нейтронов. Это означает, что в больших тяжелых ядрах эти частицы упакованы не более плотно, чем в малых легких. Почти постоянная плотность ядер оказалась равной 150 млн кг на м 3. Если бы капля воды обладала такой плотностью, то она весила бы 2 млн. тонн. Хотя Х. и обнаружил, что средняя плотность всех ядер примерно одинакова, его эксперименты показали, что атомное ядро отнюдь не является просто сферой с жесткой оболочкой. У него есть мягкая <шкура>, толщина которой одинакова для всех ядер независимо от их размеров и составляет величину около 2,4·10 13 см. После того как станфордский ускоритель после реконструкции стал разгонять электроны до энергии в 1 млрд электрон-вольт, Х. обратился к исследованию внутренней структуры протонов и нейтронов - частиц, из которых состоит атомное ядро. В 1956...1957 гг. он вместе со своей группой определил размеры и форму протона и нейтрона. Исследователи пришли к выводу о том, что протоны и нейтроны представляют собой разновидности одной частицы, получившей название нуклона. Хотя протон и нейтрон имеют различный электрический заряд (положительный у протона и нулевой у нейтрона), во всех процессах, связанных с сильным взаимодействием, не дающим распадаться атомному ядру, они ведут себя одинаково. Открытие Х. показало неадекватность существовавшей в то время теории ядра и побудило Йоширо Намбу из Чикагского университета пересмотреть ее наиболее важные понятия. Считалось, что переносчиками взаимодействия между нуклонами являются пи-мезоны - частицы с массой, составляющей примерно половину массы протона. Намбу привел теоретические аргументы в пользу существования более тяжелых и короткоживущих носителей сильного взаимодействия. Предсказанные им частицы были открыты в 1961 г. В 1961 г. Х. был удостоен Нобелевской премии по физике <за основополагающие исследования по рассеянию электронов на атомных ядрах и связанных с ними открытий в области структуры нуклонов>. Вторым лауреатом того же года был Рудольф Л. Мёссбауэр. Представляя новых лауреатов, Ивар Валлер из Шведской королевской академии наук с особой похвалой отозвался об отличительной особенности работ Х. - <точности, недостижимой ранее в физике высоких энергий>. Результаты Х., заметил Валлер, <стимулировали открытие новых частиц, существенных для понимания сил, действующих в атомных ядрах>. С 1971 г. Х. - профессор Станфордского университета, где продолжает свои исследования по физике высоких энергий. В 1942 г. он вступил в барк с Нэнси Гивон. У супругов родилось трое детей. Их сын Дуглас приобрел известность как специалист по искусственному интеллекту. По отзывам коллег, Х. спокойный, тихий человек. Он любит слушать классическую и джазовую музыку, заниматься фотографией, читать и ходить на лыжах. Х. член Национальной академии наук США, Итальянского, Американского и Лондонского физических обществ. В 1959 г. в Калифорнии он был удостоен почетного титула <Ученый года>. В 1962 г. Сити-колледж Нью-Йорка отчеканил медаль в честь Х. Он удостоен почетных степеней Сити-колледжа, Падуанского и Карлтонского университетов.

Дата: 27.02.1926 Время: 12:00 Зона: -5 EST

Место: Windsor, Онтарио, Канада

Широта: 42.18.00.N Долгота: 83.01.00

-----------
Нобелевская премия по физиологии и медицине, 1981 г.
совместно с Роджером У. Сперри и Торстеном Визелом. Американский нейрофизиолог Дэвид Хантер Хьюбел родился в Виндзоре, канадской провинции Онтарио. Его родители, Эльза М. (Гюнтер) и Джесс Г. Хьюбел, инженер-химик, были американцами по происхождению. В 1929 г. семья переехала в Монреаль. Дэвид унаследовал интерес к науке от своего отца и в юности увлекался химией и электроникой. У него также обнаружились музыкальные способности и впоследствии, как он заметил, <с пяти лет отдавал музыке несоразмерное количество времени>. С 1932 по 1944 г. он посещал академию Стреткона в Аутремонте. В 1944 г. Х. был зачислен в Университет Макгилла, который окончил с отличием по математике и физике. После получения степени бакалавра в 1947 г. он поступил в медицинскую школу при этом университете, как считал, <почти по жребию, несмотря на отсутствие знаний по биологии>. Летние каникулы он проводил в Неврологическом институте в Монреале, изучая нервную систему. В 1951 г. после присвоения ему медицинской степени Х. начал изучать клиническую неврологию сначала в Неврологическом институте в течение двух лет, а в 1954 г. - в Университете Джонса Хопкинса в Балтиморе (штат Мэриленд). В следующем году Х. был призван в американскую армию и приписан к нейрофизиологическому отделу Института исследований Уолтера Рида в Вашингтоне (федеральный округ Колумбия). Там он разработал вольфрамовый микроэлектрод - прибор, используемый для регистрации электрических импульсов нервной клетки. Имплантируя его в головной мозг кошек на определенные периоды времени, он мог регистрировать спонтанные уровни активности нервных клеток в головном мозге спящих и бодрствующих животных. После увольнения из армии в 1958 г. Х. продолжал свои исследования в лаборатории Вернона Маунткэстла Университета Джонса Хопкинса. Маунткэстл был признанным центром нейрофизиологии чувствительных зон коры головного мозга. Поскольку аппаратура лаборатории была несовершенна и нуждалась в обновлении, X, присоединился к исследовательской группе Стефана Кюффлера, работавшей в Вилмеровском институте и Университете Джонса Хопкинса. Кюффлер, ведущий специалист в области нейрофизиологии зрения, изучал нервную активность (или микроэлектрические потенциалы) нервных клеток сетчатки (внутренней оболочки глазного яблока) кошки. Он установил, что нерв сетчатки, или ганглиозные клетки, отвечает на световые контрасты и не реагирует на равномерное освещение. Кюффлер также описал рецептивные поля области сетчатки, которые при стимуляции характеризуются изменением спонтанной нервной активности клетки. Он обнаружил, что ганглиозные клетки сетчатки стимулируются или тормозятся при освещении ее соответствующего рецептивного поля круглым пятном света. Если свет стимулирует клетку сетчатки, то свет, падающий на область, окружающую эту центральную точку, ингибирует клетку, и наоборот. Х. и его коллега Торстен Визел намеревались изучать рецептивные поля и других нервных клеток в зрительном анализаторе, особенно находящихся в зрительных центрах коры головного мозга. Зрительные центры являются одной из многочисленных функциональных областей коры головного мозга, где осуществляются его высшие познавательные процессы, такие, как память и восприятие. Зрительный анализатор берет начало в фоторецепторных (светочувствительных) клетках сетчатки, палочках и колбочках. Нервные окончания палочек и колбочек проецируются на другие клетки в сетчатке, а от них нервные импульсы проходят по зрительным нервам в латеральное коленчатое тело, откуда передаются в зрительные центры коры головного мозга. Состоящие из миллионов нервных клеток, расположенных в несколько слоев, зрительные центры расшифровывают нервные сигналы, возникающие в сетчатке. Одно из первых наблюдений, сделанных Визелом иХ., привело к значительному расширению представлений о функционировании нервной системы. Ученые помещали микроэлектрод в зрительные центры коры головного мозга кошки и фиксировали спонтанную нервную активность (или микроэлектрические потенциалы) нервной клетки. Стараясь вызвать нервную активность в клетках коры, они испробовали ряд зрительных стимулов. Случайно передвинув предметное стекло микроскопа за рецептивное поле нервной клетки, в которую был имплантирован микроэлектрод, Х. заметил, что клетка начала разряжаться. Сначала исследователи пришли в замешательство относительно этого феномена, но вскоре поняли, что клетка отвечает на световую полоску стекла. В то время как у Кюффлера клетки сетчатки реагировали на круговые <образы>, нервные клетки в зрительной области коры головного мозга отвечали на линейные световые раздражители. В 1959 г. Кюффлер становится профессором фармакологии в Гарвардской медицинской школе в Бостоне (штат Массачусетс). Туда переходит и его исследовательская группа, включая Х. и Визела. В 1964 г. в Гарварде создается отдел нейробиологии во главе с Кюффлером. В 1967 г. Х. становится заведующим отделом, а в следующем году его назначают профессором физиологии. За время работы в Гарварде Х. и Визел провели ряд экспериментов, в ходе которых помещали микроэлектрод в зрительные центры коры головного мозга живых кошек и обезьян, записывая спонтанную активность нервной клетки, в которую был имплантирован микроэлектрод. Таким путем они надеялись стимулировать поля сетчатки с линейным восприятием света под различными углами ориентации до тех пор, пока не будут найдены наиболее эффективные стимулы для группы клеток вдоль пути электрода. Иногда они вводили электрод перпендикулярно к поверхности головного мозга, в других опытах проводили электрод под углом. После вскрытия экспериментальных животных данные об активности нервной ткани и ее анатомические особенности сравнивались. Исследователи также разработали метод введения радиоактивных веществ в глазное яблоко. Перемещаясь вдоль волокон зрительного нерва от сетчатки до зрительных центров, эти меченые вещества помогали получить представление об анатомических особенностях нервной ткани зрительных центров головного мозга. В результате своих экспериментов Х. и Визел обнаружили, что зрительные центры коры головного мозга организованы в виде периодических вертикальных комплексов, которые они назвали доминирующими зрительными столбиками и столбиками ориентации. В этих столбиках нервных клеток происходит необходимое двоякое преломление информации, переданной от сетчатки в зрительные центры. Доминирующие столбики объединяют нейрональные импульсы от обоих глаз, в то время как столбики ориентации трансформируют циркулярные рецептивные поля сетчатки и коленчатых тел в линейные рецептивные. Х. и Визел обнаружили, что в этой переработке информации участвует целая иерархия простых, сложных и очень сложных нервных клеток, которые функционируют, по мнению ученых, согласно принципу возрастающей или прогрессивной конвергенции. Принцип прогрессивной конвергенции объясняет, как в зрительной области коры головного мозга могут создаваться законченные образы из многочисленных отдельных битов информации, поступающих от нейронов сетчатки. Аналогичным образом могут быть организованы другие функциональные центры коры головного мозга. Исследования Х. и Визела по нейрофизиологии зрения оказали значительное влияние на клиническую офтальмологию, особенно на лечение врожденных катаракт. Например, они обнаружили, что такие катаракты следует удалять в раннем детстве, что позволяет сохранить зрение. Половина Нобелевской премии по физиологии и медицине 1981 г. была разделена между Х. и Визелом <за открытия, касающиеся обработки информации в зрительном анализаторе>. Вторая половина премии была присуждена Роджеру У. Сперри. В речи на презентации Дэвид Оттосон из Каролинского института напомнил слушателям, что Х. и Визел показали, <как различные компоненты изображения на сетчатке считываются и интерпретируются клетками коры головного мозга... Клетки расположены в виде столбиков, анализ происходит в строгой последовательности от одной клетки к другой, и каждая нервная клетка отвечает за определенную деталь в целой картине>. Оттосон подчеркнул, что исследователи также выяснили, что способность расшифровывать информацию, поступающую из сетчатки, развивается сразу после рождения. Этот результат весьма важен, ибо невозможность видеть хотя бы одним глазом <даже несколько дней в этот период... может привести к постоянному нарушению зрения>. Х. женился в 1953 г. на Шерли Р. Изард. У них родились три сына. Х. получил степень почетного доктора Университета Макгилла, был награжден медалью Льюиса Розенстила за фундаментальные медицинские исследования Университета Брандейса (1972), памятной наградой Джона Фриденвальда Ассоциации исследований зрения и офтальмологии (1975), премией Карла Спенсера Лэшли Американского философского общества (1977), премией Луизы ГроссХорвиц Колумбийского университета (1978), премией Диксона по медицине Питсбургского университета (1979) и премией Джорджа Ледли Гарвардского университета (1980). Он - член Национальной академии наук и Американской академии наук и искусств.

Дата: 11.05.1924 Время: 12:00 Зона: +1 BST

Место: Fowey, Cornwall, Англия

Широта: 50.30.00.N Долгота: 4.40.00

-----------
Нобелевская премия по физике, 1974 г.
совместно с Мартином Райлом. Английский радиоастроном Энтони Хьюиш, младший из трех сыновей банкира Эрнеста Уильяма Хьюиша и урожденной Фрэнсис Грейс Лэнвон Пинч, родился в г. Фой (Корнуолл). Детские годы он провел в Ньюкэе на северном побережье Корнуолла. С 1935 по 1942 г. Х. учился в Королевском колледже в Тонтоне. В 1942 г. он поступил в Кембриджский университет, но на следующий год оставил его, чтобы принять участие в разработке противорадарных устройств для самолетов в Отделении телекоммуникационных исследований в Малверне. Там он впервые начал работать с Мартином Райлом. В 1946 г. Х. возвратился в Кембридж и в 1948 г. закончил его. Сразу же по окончании университета Х. стал сотрудником руководимой Райлом группы радиоастрономических исследований при Кавендишской лаборатории в Кембридже. Продолжая свои исследования, Х. в 1952 г. защитил в Кембридже докторскую диссертацию по радиозондированию верхних слоев атмосферы. Вся научная деятельность Х. прошла в Кавендишской лаборатории и Маллардовской радиоастрономической обсерватории, где он занимал должности научного сотрудника (1952...1954), внештатного члена колледжа (1955...1961), члена, научного руководителя и лектора Черчилл-колледжа (1961 1969), преподавателя (1969 1971) и профессора радиоастрономии (1971). В 1972 г. Х. был приглашенным профессором астрономии в Йельском университете. После получения докторской степени Х. продолжил с помощью радиоволн исследования верхних слоев земной атмосферы и солнечного ветра - потока заряженных частиц (плазмы), испускаемого поверхностью Солнца. Х. участвовал в монтаже элементов радиоантенны и произвел некоторые наблюдения за радиоизлучением солнечной короны. В 1954 г. он предсказал мерцание радиоисточников с малым угловым диаметром Радиоволны, испускаемые такими источниками, проходя через космическое пространство, заполненное газом с переменной плотностью (солнечным ветром со слабо выраженными сгустками), должны слегка отклоняться от первоначального направления. В результате этого возникают быстрые, измеряемые секундами вариации принимаемого сигнала. Этот эффект, получивший название мерцания в межпланетном пространстве (ММП), аналогичен мерцанию звезд, свет от которых проходит через земную атмосферу, обладающую переменной плотностью. Если угловые размеры источника волн (будь то радиоволны, или свет) достаточно велики, то мерцание не наблюдается, так как сигналы, проходящие от различных частей такого источника, образуют в точке наблюдения сложное изображение, в котором отдельные мерцания усредняются. Поскольку малые радиоисточники в то время еще не были известны, Х. не стал заниматься поиском подтверждений своей гипотезы. Но позднее, в 1964 г., Х. и его коллегам П.Ф. Скотту и Д. Уиллсу удалось наблюдать ММП. Понимая, что ММП может стать хорошим средством зондирования межпланетного газа и определения углового диаметра малых радиоисточников, Х. за два года измерил скорость солнечного ветра как в плоскости обращения планет, так и в перпендикулярном направлении. В 1967 г. было завершено строительство радиотелескопа, спроектированного Х. для исследования влияния солнечной короны на излучение от далеких точечных источников на основе использования ММП. Аспирантка Х. Джоселин Белл Барнел, участвовавшая в создании телескопа, начала с его помощью поиск радиоисточников с быстро и заметно меняющейся амплитудой сигнала. Такая изменчивость свидетельствовала бы о сильном ММП. После двух месяцев поисков ей удалось обнаружить такой радиоисточник. Более подробное исследование показало, что он испускал импульсы радиоволн с очень стабильной частотой. Вскоре обнаружились и другие пульсары (пульсирующие звезды), которые все имели меньший диаметр, чем любая планета, и находились на расстоянии более чем 300 парсеков (1 парсек - 3,0857·10 16 м).До того как была установлена природа пульсаров, Х. высказал чисто умозрительное предположение о том, что такие периодические сигналы могут быть посланиями от внеземных цивилизаций. Какое-то напоминание об этой далекой от истины гипотезе можно найти в журналах наблюдений, в которых рукой Х. первые четыре пульсара обозначены как LGM 1, LGM 2 и т.д. ( LGM означает "Little Green Men" - <маленькие зеленые человечки>). Из немногочисленных астрономических объектов, имеющих столь малые размеры, как пульсары, наиболее известны так называемые белые карлики звезды с массами, примерно равными массе Солнца, а с диаметром, сравнимым с диаметром Земли. Хотя астрономы предсказывали существование нейтронных звезд с массами, примерно вдвое превышающими массу Солнца, и с диаметром около 10 км, ни одна из них не была обнаружена. Некоторые астрономы предполагали и существование черных дыр, объектов еще меньших размеров, но Х. полагал, что они не могут испускать радиоволны. В 1968 г. Х. предположил, что источником радиоволн, испускаемых пульсарами, служат либо высокочастотные колебания возбужденного белого карлика (было известно, что естественная частота белого карлика гораздо ниже), либо колебания нейтронной звезды на ее естественной частоте. В том же году британский астроном Томас Голд предложил теорию, впоследствии подтвердившуюся, согласно которой пульсар представляет собой вращающуюся вокруг собственной оси нейтронную звезду с сильнейшим магнитным полем (примерно в 10 15 раз превосходящим магнитное поле Земли), окруженную облаком электропроводного разреженного газа (плазмы), которое испускает вращающийся луч. С тех пор было открыто по меньшей мере 130 пульсаров. Х. и Райлу была присуждена Нобелевская премия по физике 1974 г. <за пионерские исследования в области радиофизики>. В решении Нобелевского комитета особо отмечалась решающая роль, которую Х. сыграл в открытии пульсаров. Представляя лауреатов, Ханс Вильгельмсон из Шведской королевской академии заявил: <Радиоастрономия предоставляет уникальную возможность исследовать то, что происходит, а в действительности происходило очень давно, на огромных расстояниях от Земли. Х. сыграл решающую роль в открытии пульсаров. Это открытие, представляющее необычайный научный интерес, проложило путь к новым методам исследования вещества в экстремальных физических условиях>. После присуждения Нобелевской премии Х. продолжает заниматься исследованием ММП далеких радиоисточников. Он доказал, что самые мощные радиоисточники имеют необычайно малые размеры. Наблюдая малые радиоисточники на все больших расстояниях от Галактики, Х. подверг проверке космологические теории. В 1950 г. Х. вступил в брак с Марджори Ричарде. У них родились сын и дочь. Х. любит ходить под парусом, плавать, работать в саду, мастерить что-нибудь, слушать музыку. Он обладатель почетных степеней Лейчестерского и Экстерского университетов, член Лондонского королевского общества. Королевского астрономического общества и Американской академии наук и искусств. Среди его многочисленных наград медаль Эддингтона Королевского астрономического общества (1969), медаль Альберта Майкельсона Франклиновского института (1973), медаль Ольвека и премия Французского физического общества (1974), медаль Хьюза Лондонского королевского общества (1977).

Дата: 16.07.1888 Время: 12:00 Зона: +0:19:36 LMT

Место: Амстердам, Голландия

Широта: 52.22.00.N Долгота: 4.54.00.E

-10.03.1966
Нобелевская премия по физике, 1953 г.
Нидерландский физик Фриц Цернике родился в г. Амстердаме и был вторым из шести детей Карла Фредерика Августа Цернике, директора начальной школы, учителя математики и автора нескольких учебников по математике, и Антье (в девичестве Диперник) Цернике, также учителя математики. Мальчиком он любил ставить опыты в своей домашней лаборатории и радовался, решив трудную математическую задачу. В средней школе, блистая по физике, он был довольно равнодушен к другим предметам. В 1905 г. Ц. поступил в Амстердамский университет, где специализировался по химии и в качестве непрофилирующих предметов изучал физику и математику. Три года спустя он принял участие в конкурсе работ, финансируемом Гронингенским университетом, и был награжден золотой медалью за работу по теории вероятностей. Аналогичную награду он получил от Голландского научного общества в 1912 г. за решение проблемы рассеяния света чистыми веществами и смесями. Расширенный вариант этой работы составил его диссертацию, за которую Амстердамским университетом в 1915 г. ему была присуждена докторская степень. В том же году Ц., которого уже считали ведущим специалистом в своей области, сменил Л. С Ёрнстейна на посту лектора по физике в Гронингенском университете, где двумя годами ранее известный астроном Я.К. Каптейн сделал Ц. своим ассистентом. К 1920 г., когда он стал полным профессором по теоретической физике, Ц. и Ёрнстейн провели совместное исследование по статистической механике, получившее широкое признание за тот значительный вклад, который оно внесло в данную область. Ц. использовал также свои математические способности и мастерство в изготовлении и совершенствовании таких научных инструментов, как гальванометр, но после 1930 г. основные свои усилия он направил на исследования в области оптики. Вначале его заинтересовал щелевой эффект в дифракционных решетках. Дифракционная решетка представляет собой прозрачное стекло или зеркало, на поверхности которого нанесено большое число тонких, близко расположенных, равноотстоящих бороздок. Бороздки разделяют проходящий или отраженный свет на много индивидуальных щелеобразных источников. Когда лучи света от множества источников (обычно сфокусированных линзой) достигают некоторой точки на экране, яркость становится результатом суммирования всех лучей. Поскольку свет представляет собой электромагнитные волны, состоящие из электрического и магнитного полей, совершающих периодические колебания, лучи складываются или вычитаются в зависимости от того, прибывают они в данную точку в одинаковых или противоположных фазах. Фазой называется определенное положение в процессе колебания, и когда луч света проходит расстояние, равное длине волны, то за это время колебание совершает полный цикл (возвращается к исходной фазе). Поскольку лучи от разных участков данного щелевидного источника на решетке, так же как и лучи от разных щелей, проходят различные расстояния до заданной точки на экране, они приходят туда в разных фазах. Если свет монохроматичен (единственная длина волны), то в результате получается картина, состоящая из узких полос, или линий, попеременно светлых (когда лучи приходят в одинаковых фазах) и темных (когда лучи приходят в противоречие друг с другом). Если свет представляет собой смесь разных длин волн (цветов для видимого света), каждая длина волны дает свою дифракционную картину, отличную от остальных. В результате получается непрерывный спектр отдельных цветов, подобный радуге. Многие ученые замечали, что решетки, содержащие повторяющиеся ошибки в расположении бороздок, вызванные неполадками в механизме, наносившем эти бороздки, порождают лишние линии, названные призраками, с каждой стороны выделяющейся яркой линии. Они считали эти линии не заслуживающими внимания и давали их появлению разные объяснения, с которыми Ц. не мог согласиться. Полагая, что призраки возникают из-за фазовых сдвигов, вызванных погрешностями изготовления решеток, он выполнил серию экспериментов, которые не только подтвердили его правоту, но и привели его к изобретению прибора, названного им фазово-контрастным микроскопом. Оптические микроскопы уже были доведены до высокой степени совершенства немецкими оптическими компаниями. Однако возможность увидеть увеличенные детали зависели от их способности пропускать или отражать определенную порцию света, весьма отличную от общего светового окружения. При работе с относительно прозрачными препаратами, как это бывает в медицине и биологии, обычные микроскопы обладают рядом серьезных дефектов. Ц. полагал, что свет, проходящий сквозь прозрачные детали в препаратах, отличается от света, который проходит мимо них, и, следовательно, содержит нужную информацию. Разница здесь не в амплитуде, которую может обнаружить глаз, а в фазе, которую глаз отличить не в состоянии. Фазы же отличаются, поскольку свет движется с разными скоростями в различных веществах. Если вещество прозрачно, то оно не меняет количество пропускаемого света, но изменяет число длин волн или долей длин волн, укладывающихся по всей длине оптического пути, ибо оно понижает скорость света и, следовательно, расстояние, проходимое за один период колебания. Обычно говорят, что оно приводит к запаздыванию фазы. Ц. в своих экспериментах с призраками дифракционных решеток нашел способ превращения фазовых изменений в амплитудные, которые и позволяли сделать прозрачные детали видимыми для глаза. Принцип состоял в том, чтобы наложить свет, проходящий сквозь прозрачный объект, на однородное фоновое освещение, представляющее собой небольшую порцию прямого света (света, обтекающего объект), который намеренно обладает опережением по фазе на четверть длины волны. В результате сочетания света, проходящего сквозь прозрачный объект, который обладает запаздыванием по фазе относительно прямого света, с фоновым освещением, которое имеет опережение по фазе, образуется деструктивная интерференция, т.е. понижение яркости. Для глаза наблюдателя это выглядит так, как если бы объект поглощал свет. Ц. добивался нужного фонового освещения, помещая то, что он называл фазовой пластиной (стеклянная пластина с выгравированной бороздкой), на пути луча света в фокальной плоскости линз объектива у микроскопа. Фазово-контрастный микроскоп Ц. сделал возможным наблюдение бесцветных организмов, таких, как клетки или бактерии, без применения красителей, которые зачастую убивали образцы. Он позволял проводить более точные наблюдения, чем те, которые можно было получить с освещением темного поля, - еще один метод, часто приводивший к неправильной интерпретации мелких деталей. Фазово-контрастный метод оказался также полезным при оценке неровностей оптических поверхностей, например зеркала телескопа, да и самих дифракционных решеток, давших рождение самой этой идее. Впервые убедившись в грандиозности своего изобретения и поняв его значение, Ц. посвятил в него германскую компанию <Цейс> в Йене, ведущего изготовителя микроскопов в то время. Но представители компании не проявили должного к нему интереса. <Они сказали, что, если бы это имело практическое значение, они бы уже изобрели это сами>, - вспоминал Ц. Во время второй мировой войны, в 1940 г., германские войска оккупировали Нидерланды. В поисках изобретений, которые могли бы оказаться полезными в военном деле, немецкие военные власти натолкнулись на описание работы Ц. по фазово-контрастному микроскопу, и в 1941 г. первые инструменты были изготовлены. Однако лишь по окончании войны эта технология была использована в полной мере. Фазово-контрастный микроскоп стал чрезвычайно важным инструментом, особенно в медицинских исследованиях. В качестве приглашенного профессора физики в Университете Джонса Хопкинса в Балтиморе в 1948...1949 гг. Ц. продолжал совершенствовать свое изобретение и сумел получить цветные изображения. В 1953 г. Ц. был награжден Нобелевской премией по физике <за обоснование фазово-контрастного метода, особенно за изобретение фазово-контрастного микроскопа>. <Когда Нобелевская премия присуждается за вклад в классическую физику, - сказал Эрик Хюльтен, член Шведской королевской академии наук, представляя лауреата, - то сам этот факт столь уникален, что в поисках аналогов нам придется вернуться к самым первым Нобелевским премиям>, поскольку, за малым исключением, все последующие премии были присуждены <за открытия в области атомной и ядерной физики>. В 1930 г. Ц. женился на Теодоре Вильгельмине ван Боммель ван Флотен, у которой была дочь от первого брака, у них был один сын. Жена Ц. умерла в 1945 г., и в 1954 г. он женился на Лене Баандерс. У них не было детей. В 1958 г. после более чем 40-летней преподавательской и научной деятельности Ц. ушел в отставку из Гронингенского университета и поселился в городке Наарден вблизи Амстердама. Перед смертью у него прогрессировала болезнь Паркинсона. Хотя признание пришло к Ц. поздно, он получил большое число наград, помимо Нобелевской премии, включая медаль Румфорда Лондонского королевского общества (1952) и почетные ученые степени университетов Амстердама, Лондона, Пуатье и Модены. Он был избран членом Нидерландской королевской академии наук в 1946 г.

Дата: 26.11.1898 Время: 12:00 Зона: +1 CET

Место: Helsa, близ г. Кассель, Германия

Широта: 51.19.00.N Долгота: 9.29.00.E

-11.08.1973
Нобелевская премия по химии, 1963 г.
совместно с Джулио Натта. Немецкий химик-органик Карл Циглер родился в Хельсе, в семье Луизы (Ралл) Циглер и Карла Циглера, лютеранского священника. В 1916 г. он был принят в Марбургский университет, где изучал химию под руководством известного химика-органика Карла фон Ауверса, и в 1920 г. ему была присуждена докторская степень. Три года спустя Ц. получил академическое свидетельство и начал преподавать в Марбургском университете. Проведя 1925 г. в качестве приглашенного лектора во Франкфуртском университете, он переехал в Гейдельберг, где в 1927 г. стал профессором химии. Девять лет спустя Ц. был назначен профессором химии и директором Химического института Галльского университета, а в 1943 г. стал директором Института кайзера Вильгельма по изучению угля в Мюльхайме, где оставался до конца своей научной деятельности. В Гейдельберге Ц. начал исследовать свободные радикалы (химические соединения, содержащие неспаренные электроны), соединения с большими кольцами и заниматься синтезом металлоорганических соединений. Однако, лишь перейдя работать в Институт кайзера Вильгельма (позднее названный Институтом Макса Планка), он разработал методы полимеризации, которые со временем принесли ему всемирное признание. Ц. и его коллеги изучали механизм реакций полимеризации ненасыщенных углеводородов, таких, как этилен и пропилен. Уже в начале XX в. было известно, что эти легкие вещества способны образовывать гигантские молекулы, связывая тысячи идентичных молекул в длинные цепи. Фактически такие высокомолекулярные полимеры образуют основу многих современных материалов, например пластмасс и синтетических тканей. Однако в то время, когда Ц. приступил к работе над этой темой, не существовало методов химического контроля за организацией молекул внутри цепей. Исследовательская группа Ц. обнаружила, что определенные металлоорганические вещества, например триэтилалюминий, катализируют самоконденсацию этилена с образованием не полиэтилена, а металлоорганических и ненасыщенных молекул промежуточных размеров. В 1952 г., после четырех лет изучения этой представляющей научный интерес реакции, Ц. пришел к выводу, что следы никеля мешают полимеризации, значительно ускоряя побочно протекающие реакции. Исследовательская группа Ц. приступила тогда к систематическому анализу элементов периодической таблицы в поисках других неорганических соединений, которые вызывали бы подобный эффект. Их цель заключалась в <асептике>, как позднее говорил Ц., т.е. в возможности исключения любых следов катализаторов, которые мешали бы полимеризации. Интересно, что когда они проверяли соответствующее соединение циркония, то обнаружили, что оно не только не препятствует полимеризации, но, напротив, действует сообща с триэтилалюминием и является сильным катализатором в реакции полимеризации этилена. Полиэтилен получался быстро и легко. Всегда считалось, что этилен чрезвычайно трудно полимеризировать. Полиэтилен, впервые полученный в 1936 г. компанией <Империал кемикал индустриз>, потребовал создания очень высоких температур (200.С) и давления (по крайней мере в тысячи атмосфер), а свойства полученного пластика не оправдали ожиданий. Новый комплексный катализатор Ц. не только способствовал полимеризации при значительно более низких температуре и давлении. На нем также получался материал с гораздо лучшими свойствами - более плотный, твердый и устойчивый к высоким температурам. За открытием в ноябре 1953 г. этой новой реакции получения полиэтилена последовало несколько недель удивительно плодотворной работы. Именно в этот период был обнаружен ряд других неорганических соединений с подобными свойствами - соединения таких металлов, как титан, торий и железо. В присутствии тетрахлорида титана, например, реакция полимеризации шла при комнатной температуре и нормальноматмосферном давлении. Еще до публикации научной статьи об этой работе Ц. получил лицензию на этот процесс, и многие стали совершенствовать научный и технологический аспекты этой реакции. Итальянский химик Джулио Натта, который еще раньше получил лицензию, открыл аналогичные реакции превращения пропилена в полипропилен. Натта использовал также замечательные структурные свойства и стереоспецифичность реакций, называемых катализаторами Циглера - Натта. Иначе говоря, было обнаружено, что эти катализаторы позволяют химикам осуществлять ни с чем не сравнимый контроль над точной структурой и пространственной ориентацией новых полимеров. Химики давно уже знали, что чрезвычайно тонкие различия в архитектуре молекул могут приводить к радикальным различиям в свойствах веществ, к таким, например, как различия между полиэтиленом низкой и высокой плотности (соответственно полиэтиленом высокого и низкого давлений). Появилась возможность, применяя катализаторы Циглера - Натта, синтезировать материал, который был абсолютно идентичен натуральному каучуку. Эти открытия произвели революцию в производстве пластических материалов, а также в других способах получения полимеров. Уже в 1955 г. было получено 200 метрических тонн нового полиэтилена, к 1958 г. его производство выросло до 17 тыс. тонн, а к 1962 г. - до 120 тыс. тонн, и все это в результате различных процессов, которые прямо или косвенно брали свое начало в работе Ц. В 1963 г. Ц. совместно с Натта была присуждена Нобелевская премия по химии <за открытия в области химии и технологии высокомолекулярных полимеров>. В своей вступительной речи от имени Шведской королевской академии наук Арне Фредга отозвался об исследовании, проведенном Ц., как <о блестящей работе по металлоорганическим соединениям, [которая] неожиданно привела к новым реакциям полимеризации и, таким образом, проложила путь новым, чрезвычайно плодотворным производственным процессам>. В своей Нобелевской лекции Ц. проследил развитие открытого им метода, сравнив недавнее <стремительное распространение макромолекулярной химии и ее промышленного применения... со взрывом>. Несмотря на огромные масштабы промышленного применения своей работы, Ц. всегда заявлял, что он по сути своей представитель чистой науки. Исследования, которые он проводил на протяжении всей научной деятельности, были направлены не на изобретательство, а на научные открытия. Такая исследовательская программа демонстрирует замечательное, всеобъемлющее единство. Например, изучение полимеризации этилена основывалось на более ранних исследованиях реакций с участием металлоорганических соединений, а эта работа вытекала из первоначально возникшего у Ц. интереса в период подготовки докторской диссертации к свободным радикалам, которые были открыты незадолго до этого. Когда Ц. в 1943 г. вел переговоры с Институтом кайзера Вильгельма по изучению угля, он настаивал на том, чтобы при условии его перехода туда никакие ограничения не накладывались на предмет проводимых им исследований. Как он позднее объяснял, такие ограничения <высушили бы все родники> его <творческой активности>. Характер своего творчества Ц. описал в Нобелевской лекции: <Я никогда не начинал с какого бы то ни было подобия формально изложенной проблемы. Все мои усилия развивались совершенно спонтанно, начинаясь с чего-то, по сути дела, иррационального в природе... Мой метод напоминал блуждание по новой, неизведанной земле, в ходе которого постоянно открываются интересные перспективы... однако такие, что никто точно не знает, куда это путешествие приведет>. Несмотря на то что Ц. всегда выступал против того, чтобы его называли инженером-химиком, он защищал свои финансовые интересы, вытекающие из сделанных им открытий. Ученый получал огромные отчисления как владелец патента с применяемых на производстве разработанных им процессов и незадолго до ухода в отставку, в 1969 г., учредил Фонд Циглера с вкладом 40 млн. марок. Человек очень скромный и дружелюбный, Ц. был известен как талантливый и самоотверженный преподаватель, который являлся научным руководителем у 150 претендентов на докторскую степень. В 1922 г. он женился на Марии Куртц. У супругов было двое детей, Марианна и Эрхарт, и 10 внуков. Мария пережила своего мужа, а Ц. умер в Мюльхайме в 1973 г., в канун 52-й годовщины их свадьбы. Помимо Нобелевской премии, Ц. был удостоен награды Карла Дюизберга Германского химического общества (1953), медали Лавуазье Французского химического общества (1955) и медали Суинберна лондонского Института пластмасс и каучука (1964). Он был почетным доктором технических университетов Ганновера и Дармштадта, Гейдельбергского и Гессенского университетов.

Дата: 19.10.1910 Время: 12:00 Зона: +5:30

Место: Лахор, Индия, ныне Пакистан

Широта: 31.35.00.N Долгота: 74.18.00.

-----------
Нобелевская премия по физике, 1983 г.
совместно с Уильямом Фаулером. Индийско-американский астрофизик Субрахманьян Чандрасекар родился в Лахоре, Индия (ныне Пакистан). Он был первым сыном и третьим из десяти детей Чандрасекара Субрахманьи Айяра, индийского правительственного чиновника и музыковеда, и его жены Ситы (до замужества Балакришнан), преподавателя литературы и лингвиста. Воодушевленный примером дяди, физика Венката Рамана, мальчик решил стать ученым. Чандра (как его всегда называли) учился дома под руководством родителей и приглашенных педагогов, а в 1922 г. поступил в школу в Мадрасе, куда семья перебралась в 1918 г. Окончив школу в 1925 г., он поступил в Президентский колледж Мадрасского университета, где выбрал основным предметом физику, особенно интересуясь последними открытиями в астрофизике. Он получил степень бакалавра с отличием в 1930 г. Еще будучи старшекурсником, он в 1928 г. опубликовал статью, где анализировалась термодинамика эффекта Комптона (по имени Артура Х. Комптона ) в связи с процессами внутри звезд. Получив стипендию индийского правительства для обучения в аспирантуре Кембриджского университета, Ч. в 1930 г. отправился морем к берегам Англии. Во время долгого путешествия он читал книгу Артура Эддингтона <Внутреннее строение звезд>, которую получил в качестве награды на физическом конкурсе. В этой книге видный британский астроном утверждал, что все звезды, когда истощается топливо, поддерживавшее ядерную реакцию, сжимаются под действием собственного веса, выделяя избыток энергии в пространство. Такая звезда, как Солнце, сожмется в белый раскаленный шар размером с Землю, называемый белым карликом, с плотностью в 10 тонн на кубический сантиметр, после чего она будет просто остывать, в остальном оставаясь вечно неизменной. В Тринити-колледже в Кембридже Ч. исследовал поведение умирающих звезд под руководством физика Ральфа Говарда Фаулера, и в возрасте двадцати одного года он опубликовал три работы <Конфигурации звездных масс при сильном сжатии> ("The Highly Collapsed Configurations of a Stellar Mass"), <Максимальная масса идеальных белых карликов> ("The Maximum Mass of Ideal White Dwarfs") и <Плотность белых карликов> ("The Density of White Dwarf Stars"). В этих работах Ч. спорит с Эддингтоном. Взгляды Эддингтона во многом разделял и Фаулер, указывая, что звезды при сжатии образуют объекты планетарного размера, которые становятся либо белыми карликами, раскаленными и соответственно яркими, либо коричневыми карликами, холодными и довольно тусклыми. По совету П.А.М. Дирака Ч. последний год своих докторских исследований провел у Нильса Бора в Институте теоретической физики в Копенгагене. Получив докторскую степень в 1933 г., он 4 года являлся членом ученого совета Тринити-колледжа. Все это время он продолжал исследование звезд. В своих ранних работах Ч. показал, что большие и малые звезды ведут себя по-разному после того, как погаснет их ядерный огонь. С помощью квантовой механики и теории относительности он проанализировал поведение звездного вещества в процессе его сжатия, уделяя особое внимание электронам. Если масса звезды достаточно мала, то гравитационное давление, вызывающее сжатие, постепенно уравновешивается внутренним давлением, и звезда достигает положения равновесия при размерах белого карлика. Этот вывод остается справедливым независимо от того, будем ли мы рассчитывать внутреннее давление с помощью классической физики, где его источником считается по преимуществу тепловая энергия электронов, или в рамках квантовой механики, когда приходится учитывать величину, называемую энергией Ферми (по имени Энрико Ферми ), которая зависит от плотности электронов. Однако если масса звезды превосходит определенную величину, то электроны будут постепенно сжиматься до такой степени, что их скорости станут близки к скорости света, условие, называемое релятивистским вырождением. В результате гравитационное сжатие превзойдет противодействующие силы и звезда будет продолжать сжиматься до невероятно малого размера и огромной плотности Критическая масса звезды, ниже которой звезда может стать белым карликом, известна теперь как граница Чандрасекара. Она в 1,4 раза превышает массу Солнца. Из общей теории относительности Альберта Эйнштейна было известно, что массивные звезды, чьи размеры сжимаются меньше некоторого радиуса, не дадут вырваться с их поверхности никакому излучению. Они станут невидимыми. Вычисления Ч. предсказали то, что ныне известно как <черные дыры>. К 1934 г. эти вычисления привели Ч. к предсказанию еще одного звездного события Сжимающаяся мертвая звезда с массой, в 2 или 3 раза превышающей массу Солнца, выделит такое огромное количество энергии, что, превратившись в сверхновую, взорвется. Ее наружная оболочка будет выброшена в пространство, а остаток сожмется до устойчивой нейтронной звезды, не содержащей электрически заряженных электронов и протонов. Ее плотность должна быть порядка 100 млн. тонн на кубический сантиметр. В январе следующего года, в возрасте 24 лет, Ч. был приглашен на заседание Королевского астрономического общества в Лондоне, где его просили рассказать о своих вычислениях. Только за день до этого он, к своему ужасу, узнал, что Эддингтон тоже выступит с докладом на этом заседании. Он и Эддингтон, с которым они стали друзьями, месяцами обсуждали идеи Ч., однако Эддингтон ни разу не намекнул, что он сам ведет работы в том же направлении, и не обнаруживал желания публично оспорить взгляды Ч. После того как Ч. закончил свой доклад, Эддингтон, 52-летний всемирно известный астроном, выступил с глубоко оскорбительным ироническим опровержением <Не существует никакого релятивистского вырождения, сказал он, отвергая идею <черной дыры> как абсурдную. Я думаю, что должен существовать закон природы, не позволяющий звезде вести себя столь нелепо>. Хотя Эддингтон не подтвердил свои опровержения чем-либо существенным, Ч. был в ужасном состоянии. Никто не выступил публично в его защиту, однако такие выдающиеся физики, как Нильс Бор и Вольфганг Паули, в частном порядке ободрили его. Он не бросил свою работу и даже оставался в приятельских отношениях с Эддингтоном. После того как его идеи были осмеяны Эддингтоном, перспективы занять прочное положение в научной среде в Англии стали очень шаткими, и в 1937 г. он переехал в Соединенные Штаты, заняв должность научного сотрудника в Чикагском университете. В 1938 г. Ч. стал адъюнкт-профессором, в 1944 г. полным профессором и в 1947 г. почетным профессором астрофизики. После работ по изучению строения звезд Ч. исследовал звездную динамику, особенно динамическое трение, замедление движения любой звезды в галактике из-за гравитации окружающих звезд. Между 1943 и 1950 гг. он развивал теорию переноса излучения, важную для понимания звездной атмосферы, звездной яркости и образования спектральных линий, так же как и для атмосферы планет и поляризации лучей света, падающих с неба в солнечный день. Во время второй мировой войны он служил консультантом военного министерства США на испытательном полигоне в Абердине (штат Мэриленд). Чикагский университет принял участие в Манхэттенском проекте по созданию атомной бомбы, и Ч. тоже внес свой вклад, работая вместе с Ферми, Джеймсом Франком и другими. Кроме того, он занимался гидродинамикой и гидродинамической устойчивостью (1952 1961), равновесием и устойчивостью эллипсоидальных фигур вращения (1961 1968), а также общей теорией относительности и релятивистской астрофизикой (1962 1971). Его работы по математической теории <черных дыр>, проведенные в 1974...1983 гг., способствовали подтверждению тех самых взглядов, которые оспаривал Эддингтон в 1935 г. В самом деле, не было найдено ни одного белого карлика, масса которого превышала бы более чем в 1,4 раза массу Солнца, и граница Чандрасекара легла в основание современной астрофизики, приведя к признанию нейтронных звезд и <черных дыр>. Возможно, квазизвездный объект, или квазар, представляет собой <черную дыру> в центре галактики. <Черные дыры> определяются по излучению, испускаемому веществом, которое ускоряется до очень высокой энергии, когда его затягивает <черная дыра>. Ч. был награжден в 1983 г. Нобелевской премией по физике <за теоретические исследования физических процессов, играющих важную роль в строении и эволюции звезд>. Он разделил премию с Уильямом Фаулером. В своей речи Ч. процитировал несколько поэтических строк Рабиндраната Тагора, в которых говорится о необходимости свободы для творческой деятельности. Всю свою жизнь Ч. был и теоретиком, и педагогом. Среди его докторантов были Цзундао Ли и Чжэньнин Янг. Он был единственным редактором <Астрофизического журнала> ("Astrophysical Journal") с 1951 по 1972 г. В редкие часы досуга Ч. слушает классическую музыку или читает. Во время поездки в Индию в 1936 г. Ч. женился на Лалите Дорайсвами, стипендиатке Президентского колледжа. Он получил американское гражданство в 1953 г. Помимо Нобелевской премии, Ч. получил золотую Брюсовскую медаль Тихоокеанского астрономического общества (1952 г.), золотую медаль Королевского астрономического общества в Лондоне (1953 г.), медаль Румфорда Американской академии наук и искусств (1957 г.). Королевскую медаль Лондонского королевского общества (1962 г.), национальную медаль <За научные достижения> Национального научного фонда (1966 г.) и премию Дэнни Хейнемана Американского физического общества (1974 г.). Он член Национальной академии наук, Американской академии наук и искусств. Американского астрономического общества. Королевского астрономического общества в Лондоне и Лондонского королевского общества.

Дата: 20.10.1891 Время: 12:00 Зона: +0 GMT

Место: Манчестер, Англия

Широта: 53.30.00.N Долгота: 2.15.00.W

-24.07.1974
Нобелевская премия по физике, 1935 г.
Английский физик Джеймс Чедвик родился в г. Боллингтоне, вблизи Манчестера. Он был старшим из четырех детей Джона Джозефа Чедвика, владельца прачечной, и Энн Мэри (Ноулс) Чедвик. Окончив местную начальную школу, он поступил в манчестерскую муниципальную среднюю школу, где выделялся успехами в математике. В 1908 г. Ч. поступил в Манчестерский университет, собираясь изучать математику, однако по недоразумению с ним провели собеседование по физике. Слишком скромный, чтобы указать на ошибку, он внимательно выслушал вопросы, которые ему задавали, и решил сменить специализацию. Через три года он окончил университет с отличием по физике. В 1911 г. Ч. начал аспирантскую работу под руководством Эрнеста Резерфорда в физической лаборатории в Манчестере. Именно в это время эксперименты по рассеянию альфа-частиц (которые рассматривались как заряженные атомы гелия), пропущенных через тонкую металлическую фольгу, привели Резерфорда к предположению, что вся масса атома сконцентрирована в плотном положительно заряженном ядре, окруженном отрицательно заряженными электронами, которые, как известно, обладают относительно малой массой. Ч. получил степень магистра в Манчестере в 1913 г., и в этом же году, став обладателем стипендии, он уехал в Германию, чтобы изучать радиоактивность под руководством Ханса Гейгера (бывшего ассистента Резерфорда) в Государственном физико-техническом институте в Берлине. Когда в 1914 г. началась первая мировая война, Ч. был интернирован как английский гражданин и более 4 лет провел в лагере для гражданских лиц в Рулебене. Хотя Ч. страдал от суровых условий, подтачивавших его здоровье, он принял участие в научном обществе, созданном его товарищами по несчастью. Деятельность этой группы получила поддержку со стороны некоторых немецких ученых, включая Вальтера Нернста, с которым Ч. познакомился, будучи интернирован. Ч. вернулся в Манчестер в 1919 г. Незадолго перед этим Резерфорд обнаружил, что бомбардировка альфа-частицами (которые теперь рассматривались как ядра гелия) может вызвать распад атома азота на более легкие ядра других элементов. Несколько месяцев спустя Резерфорда выбрали на должность директора Кавендишской лаборатории Кембриджского университета, и он пригласил Ч. последовать за ним. Ч. получил стипендию Уоллестона в Гонвилл-энд-Кайус-колледже, Кембридж, и смог работать с Резерфордом, продолжая эксперименты с альфа-частицами. Они выяснили, что при бомбардировке ядер часто образуется то, что, по-видимому, является ядрами водорода, легчайшего из элементов. Ядро водорода несло положительный заряд, равный по величине отрицательному заряду соответствующего электрона, но обладало массой, примерно в 2 тыс. раз превышающей массу электрона. Резерфорд позднее назвал его протоном. Становилось ясно, что атом как целое был электрически нейтральным, поскольку число протонов в его ядре равнялось числу окружающих ядро электронов. Однако такое число протонов не согласовалось с массой атомов, за исключением простейшего случая водорода. Чтобы устранить такое расхождение, Резерфорд предложил в 1920 г. идею, что ядра могут содержать электрически нейтральные частицы, которые позднее он назвал нейтронами, образованные соединением электрона и протона. Противоположная точка зрения состояла в том, что атомы содержат электроны как вне, так и внутри ядра и что отрицательный заряд ядерных электронов просто нейтрализует часть заряда протонов. Тогда протоны ядра давали бы полный вклад в общую массу атома, а их суммарный заряд был бы как раз такой, чтобы нейтрализовать заряд окружающих ядро электронов. Хотя к предположению Резерфорда о том, что существует нейтральная частица, отнеслись с уважением, но все же не было экспериментального подтверждения этой идеи. Ч. получил докторскую степень по физике в Кембридже в 1921 г. и был избран членом ученого совета Гонвилл-энд-Кайус-колледжа. Два года спустя он стал заместителем директора Кавендишской лаборатории. Вплоть до конца 20-х гг. он исследовал такие атомные явления, как искусственный распад ядер легких элементов под действием бомбардировки альфа-частицами и спонтанное испускание бета-частиц (электронов). В процессе этой работы он размышлял над тем, как можно было бы подтвердить существование резерфордовской нейтральной частицы, однако решающие исследования, позволившие это сделать, были проведены в Германии и Франции. В 1930 г. немецкие физики Вальтер Боте и Ханс Беккер обнаружили, что при бомбардировке некоторых легких элементов альфа-частицами возникает излучение, обладающее особой проникающей силой, которое они приняли за гамма-лучи. Гамма-лучи впервые стали известны как излучение, порождаемое радиоактивными ядрами. Они обладали большей, чем у рентгеновских лучей, проникающей способностью, поскольку у них более короткая длина волны. Однако некоторые результаты озадачивали, особенно когда в качестве мишени для бомбардировки использовался бериллий. При этом излучение в направлении движения падающего потока альфа-частиц обладало большей проникающей способностью, чем обратное излучение. Ч. предположил, что бериллий испускает поток нейтральных частиц, а не гамма-лучи. В 1932 г. французские физики Фредерик Жолио и Ирен фолио-Кюри, исследуя проникающую способность излучения бериллия, помещали различные поглощающие материалы между бомбардируемым бериллием и ионизационной камерой, выполнявшей роль регистратора излучения. Когда в качестве поглотителя они взяли парафин (вещество, богатое водородом), то обнаружили увеличение, а не уменьшение излучения, выходящего из парафина. Проверка привела их к выводу, что усиление излучения связано с протонами (ядрами водорода), выбиваемыми из парафина проникающей радиацией. Они предположили, что протоны выбиваются в результате столкновений с квантами (дискретными единицами энергии) необычайно мощного гамма-излучения, подобно тому как электроны выбиваются при столкновении с рентгеновскими лучами (эффект Комптона) в эксперименте, впервые проведенном Артуром Х. Комптоном. Ч. быстро повторил и расширил эксперимент, проведенный французской парой, и обнаружил, что толстая свинцовая пластина не оказывает сколько-нибудь заметного влияния на излучение бериллия, не ослабляя его и не порождая вторичного излучения, что свидетельствовало о его высокой проникающей способности. Однако парафин вновь дал добавочный поток быстрых протонов. Ч. произвел проверку, которая подтвердила, что это действительно протоны, и определил их энергию. Затем он показал, что по всем признакам крайне мало вероятно, чтобы при столкновениях альфа-частиц с бериллием могли возникать гамма-лучи с энергией, достаточной для того, чтобы выбивать протоны из парафина с такой скоростью. Поэтому он оставил идею о гамма-лучах и сосредоточился на нейтронной гипотезе. Приняв существование нейтрона, он показал, что в результате захвата альфа-частицы ядром бериллия может образоваться ядро элемента углерода, причем освобождается один нейтрон. То же самое он проделал и с бором - еще одним элементом, порождавшим проникающую радиацию при бомбардировке альфа-лучами. Альфа-частица и ядро бора соединяются, образуя ядро азота и нейтрон. Высокая проникающая способность потока нейтронов возникает потому, что нейтрон не обладает зарядом и, следовательно, при движении в веществе не испытывает влияния электрических полей атомов, а взаимодействует с ядрами лишь при прямых столкновениях. Нейтрону требуется также меньшая энергия, чем гамма-лучу, чтобы выбить протон, поскольку он обладает большим импульсом, чем квант электромагнитного излучения той же энергии. То, что излучение бериллия в прямом направлении оказывается более проникающим, можно связать с предпочтительным излучением нейтронов в направлении импульса падающего потока альфа-частиц. Ч. также подтвердил гипотезу Резерфорда, что масса нейтрона должна быть равна массе протона, анализируя обмен энергией между нейтронами и протонами, выбитыми из вещества, как если бы речь шла о соударении бильярдныхшаров. Энергообмен особенно эффективен, поскольку их массы почти одинаковы. Он также проанализировал треки атомов азота, подвергшихся соударению с нейтронами, в конденсационной камере - приборе, изобретенном Ч.Т.Р. Вильсоном. Пар в конденсационной камере конденсируется вдоль наэлектризованной дорожки, которую оставляет ионизирующая частица при взаимодействии с молекулами пара. Дорожка видна, хотя сама частица и невидима. Поскольку нейтрон не оказывает непосредственно ионизирующего воздействия, его след не виден. Ч. пришлось устанавливать свойства нейтрона по треку, оставляемому после соударения с атомом азота. Оказалось, что масса нейтрона на 1,1% превышает массу протона. Эксперименты и расчеты, проделанные другими физиками, подтвердили выводы Ч., и существование нейтрона было быстро признано. Вскоре после этого Вернер Гейзенберг показал, что нейтрон не может быть смесью протона и электрона, а представляет собой незаряженную ядерную частицу - третью субатомную, или элементарную, частицу из тех, что были открыты. Предложенное Ч. доказательство существования нейтрона в 1932 г. в корне изменило картину атома и проложило путь для дальнейших открытий в физике. У нейтрона было и практическое применение как у разрушителя атома: в отличие от положительно заряженного протона он не отталкивается при подходе к ядру. <За открытие нейтрона> Ч. был награжден в 1935 г. Нобелевской премией по физике. <Существование нейтрона полностью установлено, - сказал Ханс Плейель из Шведской королевской академии наук в своей речи на церемонии вручения, - в результате чего ученые пришли к новой концепции строения атома, которая лучше согласуется с распределением энергии внутри атомных ядер. Стало очевидным, что нейтрон образует один из строительных кирпичей, из которых состоят атомы и молекулы, а значит, и вся материальная Вселенная>. Ч. перешел в 1935 г. в Ливерпульский университет, чтобы создать новый центр физических ядерных исследований. В Ливерпуле он следил за модернизацией университетского оборудования и руководил строительством циклотрона - установки для ускорения заряженных частиц. Когда в 1939 г. началась вторая мировая война, британское правительство обратилось к Ч. с запросом, возможна ли цепная ядерная реакция, и он начал с помощью ливерпульского циклотрона исследовать эту возможность. В следующем году он вошел в состав Модовского комитета, небольшой избранной группы видных британских ученых, которая сделала оптимистические выводы о возможности Британии создать атомную бомбу, и стал координатором экспериментальных программ по разработке атомного оружия в Ливерпуле, Кембридже и Бристоле. В дальнейшем, однако, Британия решила присоединиться к американской программе создания ядерного оружия и направила своих ученых, занимавшихся ядерными исследованиями, в Соединенные Штаты. С 1943 по 1945 г. Ч. координировал усилия британских ученых, работавших над Манхэттенским проектом (секретная программа создания атомной бомбы). Ч. вернулся в Ливерпульский университет в 1946 г. Два года спустя он отошел от активной научной деятельности и возглавил Гонвилл-энд-Кайус-колледж. В 1958 г. он переехал в Северный Уэльс с женой Эйлин, до замужества Стюарт-Браун, на которой женился в 1925 г. Они вернулись в Кембридж в 1969 г., чтобы быть поближе к своим дочерям-близнецам. Ч. умер 5 лет спустя в Кембридже. Кроме Нобелевской премии, Ч. получил медаль Хьюгса (1932 г.) и медаль Копли (1950 г.) Королевского общества, медаль <За заслуги> правительства США (1946 г.), медаль Франклина Франклиновского института (1951 г.) и медаль Гутри Физического института в Лондоне (1967 г.). Получив дворянское звание в 1945 г., он являлся обладателем почетных степеней 9 британских университетов и был членом многих научных обществ и академий в Европе и Соединенных Штатах.

Дата: 19.06.1906 Время: 12:00 Зона: +1 CET

Место: Берлин, Германия

Широта: 52.29.00.N Долгота: 13.21.00

-12.08.1979
Нобелевская премия по физиологии и медицине, 1945 г.
совместно с Александером Флемингом и Хоуардом Флори. Немецко-английский биохимик Эрнст Борис Чейн родился в Берлине, в еврейской семье. Его отец, Михаил Чейн, родился в России, эмигрировал в Германию, изучал химию в Берлине, а затем завел там прибыльное химическое производство. Мать Ч., Маргарет Чейн (Эйснер), была уроженкой Германии. В 1920 г. отец Ч. умер, оставив наследство, однако из-за инфляции 1923...1924 гг. семья разорилась. Все же оставалось достаточно денег для того, чтобы Ч. смог получить образование в Университете Фридриха Вильгельма, окончив его с дипломом по химии. Ч. серьезно занимался музыкой, мечтая о карьере пианиста. Однако в 1930 г., получив докторскую степень по химии, сделал окончательный выбор и начал изучать биохимию ферментов в госпитале Шарите в Берлине. Спустя два года Ч. принял немецкое гражданство, однако, когда к власти в Германии пришел Гитлер, он решил эмигрировать в Англию, поскольку был евреем и придерживался левых взглядов в политике. Через 6 лет он стал британским подданным. Однако Ч. не смог устроить переезд в Англию для своей матери и сестры, и после 1942 г. его мать погибла в концентрационном лагере, а сестра пропала без вести. В Англии Ч. сначала начал работать в лондонской больнице Университетского колледжа. Однако он считал, что возможности для исследований здесь неудовлетворительные. В этом же году он переехал в Кембридж и стал работать под руководством Фредерика Гоуленда Хопкинса. Хотя лаборатория в Кембридже была оборудована не лучше, чем в Лондоне, обстановка была более располагающей для работы и Хопкинс как ученый вызывал искреннее восхищение Ч. Между тем в 1935 г. Хоуард Флори был назначен профессором Оксфордского университета. Этот ученый был патологом и бактериологом и стремился перестроить преподавание и исследовательскую работу в области патологии. Для этого он призывал патологов-экспериментаторов и химиков к тесному сотрудничеству. Флори обратился к Хопкинсу с просьбой рекомендовать кандидатуру для руководства биохимическими исследованиями в школе патологии Уильяма Данна Оксфордского университета, и Хопкинс предложил Ч. Одной из первых тем, которую Флори предложил Ч. по прибытии его в Оксфорд, было исследование антибактериальных веществ, в т. ч. лизоцима, открытого Александером Флемингом в 1922 г. <Лизоцим обладает всеми свойствами фермента, - писал Ч. впоследствии, - однако свойства субстрата бактерий, на который он действует, были неизвестны>. Ч. занялся выделением этого субстрата (т.е. вещества, на которое действует фермент) и изучением его взаимодействия с лизоцимом. Позже он сказал: <Впервые в жизни я столкнулся с необходимостью получать микробную биомассу в больших количествах, и с тех пор эта проблема стала главной в моей научной карьере>. В ходе своих исследований химических свойств лизоцима Ч. изучил все имеющиеся труды по естественным противомикробным веществам. <Эта область казалась мне весьма обширной и почти неизученной, и здесь можно было открыть новые антибактериальные вещества, которые представляли бы научный и клинический интерес>, - писал Ч. впоследствии. Среди научных трудов он нашел первое описание пенициллина Флемингом, опубликованное в 1929 г. Флеминг открыл пенициллин в 1928 г., однако в начале 30-х гг. он почти прекратил исследование этого вещества, так как оно было химически нестойким и его трудно было производить в количествах, достаточных для научных исследований. Ч. писал: <Трудности, с которыми столкнулся Флеминг, только подстегнули мой интерес к обнаруженному Флемингом пенициллину. Я сказал Флори, что мы, безусловно, найдем способ хотя бы частично очистить пенициллин, несмотря на его лабильность (нестойкость)... В связи с этим мы начали наши работыпо его выделению и очистке, не столько желая найти новый антибактериальный химиотерапевтический препарат, сколько пытаясь выделить фермент, который, как мы надеялись, будет гидролизовать общий субстрат на поверхности клеток многих патогенных бактерий>. По предложению Ч. Флори добился от Рокфеллеровского фонда субсидий для работ над пенициллином, которые начались в 1938 г. Ч. и его коллега Норман Хетли быстро пришли к выводу, что пенициллин - это не фермент, а сравнительно мелкая молекула органического соединения. Небольшие размеры молекулы пенициллина заставили исследователей сделать ошибочные предположения, что будет легко расшифровать его молекулярную структуру и синтезировать. Оба предположения оказались неверны. Оказалось, что в состав пенициллина входит комплекс из реактивных групп (впоследствии такая структура была названа бета-лактамом), который ранее никогда не обнаруживался в природе и лишь в редких случаях обнаруживается в лабораторных условиях. Ч. предположил существование подобной структуры в 1943 г., однако он был не единственным ученым, высказавшим подобную точку зрения, а кроме того, он допускал возможность структур и другого типа. Лишь в 1949 г. вопрос прояснился благодаря работам по рентгенологической кристаллографии Дороти Ходжкин. Оказалось также, что бета-лактам трудно синтезировать, хотя этот синтез и был осуществлен в 1957 г., он до сих пор остается слишком дорогостоящим. Тем временем Ч. и Флори обнаружили, что вместо того, чтобы синтезировать пенициллин, они могут получать его в концентрированном виде с помощью новой методики лиофилизации, при которой раствор пенициллина вначале замораживался, а затем водные пары изгонялись и конденсировались при очень низкой температуре. Особую роль в разработке и конструировании лабораторного оборудования сыграл Хетли. К маю 1940 г. Ч. и Флори получили неочищенный пенициллин в количествах, достаточных для того, чтобы опробовать его эффект на мышах с инфекционными заболеваниями, которые приводили обычно к летальному исходу. Результаты показали терапевтическую ценность пенициллина при лечении распространенных инфекций. На следующий год Флори начал первые клинические испытания пенициллина. Ч. отличался непостоянством и неуживчивостью. Вначале его взаимоотношения с Флори были вполне дружескими: Флори руководил работой, а Ч. вносил в нее свой энтузиазм. Однако после 1941 г. их отношения стали портиться: Флори и Хетли поехали в Соединенные Штаты для помощи в изучении и производстве пенициллина, а Ч. остался в Англии. В 1944 г. появились слухи о том, что Нобелевская премия может быть присуждена одному Флемингу или Флемингу и Флори, и это лишало Ч. душевного равновесия. Однако Нобелевская премия по физиологии и медицине была присуждена совместно Ч., Флемингу и Флори <за открытие пенициллина и его лечебного эффекта при многих инфекционных заболеваниях>. На церемонии награждения ученый из Каролинского института Горан Лилиестранд напомнил, что пенициллин оказывает необычайно сильный лечебный эффект при многих серьезных инфекционных заболеваниях, включая общее заражение крови, менингит, газовую гангрену, пневмонию, сифилис, гонорею и многие другие. Несмотря на всеобщее признание работ Ч. и его коллег, его неудовлетворенность все усиливалась. С самого начала он хотел получить патент на разработанные его группой методики и в 1948 г. подал заявку на предварительный патент. Однако Британский совет по медицинским исследованиям отклонил эту заявку. По окончании войны Ч. решил заинтересовать Оксфордский университет и британское правительство в производстве пенициллина, разработав программу по промышленной микробиологии и технологии брожения. Однако субсидирования этой программы не последовало, и его надежды оказались тщетными. Все это привело к тому, что Ч. принял предложение исследовательского центра химической микробиологии Итальянского государственного института и возглавил первый международный центр по исследованиям антибиотиков. В 1948 г. перед отъездом в РимЧ. женился на Анне Белофф, работавшей биохимиком в Оксфордском университете. В семье у них было два сына и дочь. В Италии Ч. продолжал свои исследования по пенициллину. И если во время второй мировой войны Ч. внес важный вклад в выяснение вопроса о строении пенициллина, то в конце 50-х гг. он поддержал усилия английских ученых по производству полусинтетических производных пенициллина. В 60-х гг. Ч. вернулся в Англию в качестве заведующего кафедрой биохимии Имперского колледжа науки и технологии Лондонского университета и директора только что организованной Вольфсоновской лаборатории. Его работа в этой должности была отмечена многочисленными конфликтами по административным и финансовым вопросам. В 1973 г. Ч. ушел на пенсию. В 1978 г. Ч. заболел и в 1979 г. скончался в своем загородном доме в Ирландии. Ч. был удостоен многих наград, в том числе медали Берцелиуса Шведского медицинского общества (1946), медали Па-стера Пастеровского института в Париже (1946), премии в честь 100-летия со дня рождения Пауля Эрлиха Фонда Пауля Эрлиха (1954) и медали Маротты Итальянского химического общества (1962). Он был генеральным секретарем Всемирной организации здравоохранения и членом Нью-Йоркской медицинской академии, Французской медицинской академии, Вейцмановского института в Израиле, Итальянского химического общества и Финского общества биохимиков. В 1949 г. он был избран членом Лондонского королевского общества.

Дата: 16.10.1863 Время: 12:00 Зона: +0 GMT

Место: Бирмингем, Англия

Широта: 52.30.00.N Долгота: 1.50.00

-16.03.1937
Нобелевская премия мира, 1925 г.
совместно с Чарлзом Дауэсом. Английский государственный и политический деятель Джозеф Остин Чемберлен родился в Бирмингеме (Великобритания). Отцом его был Джозеф Чемберлен, преуспевающий промышленник и политик. Мать, Гариет Кенрик, умерла при родах. Отец женился вновь, и спустя 6 лет в семье родился второй сын, Невилл, впоследствии ставший премьер-министром Великобритании. Выросший в напряженной атмосфере политической деятельности, Ч. прошел школу политики дома. Он учился в школе Рагби и позже в Тринити-колледже (Кембридж), где получил в 1885 г. ученую степень. Проведя 9 месяцев во Франции, Ч. посещал лекции в парижской Школе политических знаний. Еще год он учился в Германии. Вернувшись в Англию в 1888 г., Ч. исполнял при отце обязанности личного секретаря. В том же году как либеральный юнионист он был избран в парламент от округа Ист-Вустершир близ Бирмингема, это место Ч. удерживал в течение 22 лет. В письме королеве Виктории У. Гладстон, слушавший первую речь Ч. в парламенте, охарактеризовал его как человека, который подает большие надежды в политическом отношении. Довольно скоро Ч. полностью оправдал ожидания Гладстона: в 1892 г. он стал парламентским организатором партии, в 1895 г. - лордом Адмиралтейства, в 1900 г. - финансовым секретарем Казначейства, в 1902 г. - министром почт и в 1903 г. - канцлером Казначейства (т.е. министром финансов). Все эти годы укреплялась его репутация как энергичного политика и грозного парламентского бойца. В 1906 г., который ознаменовался поражением партии от либералов, Ч. женился на Айви Мьюриэл, у них родились два сына и дочь. Покинув правительственный пост, он сохранял место в парламенте, где сыграл немалую роль в том, чтобы убедить администрацию в необходимости поддержать Францию и Англию перед первой мировой войной. В коалиционном правительстве, сформированном в 1915 г., Ч. стал министром по делам Индии. Через два года, после скандала, вызванного отсутствием медицинской помощи во время британского наступления на Багдад в Месопотамии, Ч. подал в отставку: его министерство оказалось замешанным в этом деле, хотя лично против Ч. обвинений выдвинуто не было. В апреле 1918 г. Ч. вошел в состав коалиционного кабинета, сформированного Дэвидом Ллойд Джорджем, и был вновь назначен канцлером Казначейства. Находясь на этом посту два года, Ч. укрепил систему кредита и значительно увеличил налоги для скорейшей выплаты военных долгов. Когда в 1921 г. болезнь заставила Бонара Лоу временно отойти от политики, Ч. занял его место во главе палаты общин, но лояльность Ч. по отношению к Ллойд Джорджу оттолкнула от него консерваторов. Поддержка Ч. образования Ирландской Республики усилила к нему недоверие в Консервативной партии, на конференции 1922 г. лидерство вновь перешло к Лоу. Это перечеркнуло надежды Ч. на пост премьер-министра. Назначенный министром иностранных дел в правительстве Стэнли Болдуина в 1924 г., Ч. вступил на арену международной политики, где в то время обстановка была весьма напряженной. Прежнее британское правительство одобрило Женевский протокол, предложенный Францией, который обязывал спорящие страны прибегать к арбитражу. Соглашение уполномочило Совет Лиги определить шаги, которые страны-участницы должны были предпринять для проведения протокола в жизнь. Это встретило сопротивление в Великобритании, на долю Ч. выпало отвергнуть протокол в речи, произнесенной в Совете. Ч., однако, выразил надежду, что Совет в случае кризиса осуществит приготовления для принятия необходимых мер. В том же году германский министр иностранных дел Густав Штреземан объявил о желании своего правительства гарантировать послевоенную границу по Рейну. Между Ч., Штреземаном, Аристидом Брианом (французским министром иностранныхдел) и представителями Бельгии, Польши, Италии, Чехословакии начались длительные и сложные переговоры в Локарно (Швейцария), где 5 октября 1925 г. было объявлено об их результатах, а 16 октября, в день рождения Ч., подписаны итоговые документы. В результате восьми соглашений, получивших название локарнских, Германия вступила в Лигу Наций, семь стран гарантировали ее западную границу, согласились решать споры средствами арбитража и заявили о стремлении к разоружению в рамках Лиги Наций. «Одним из главных следствий локарнских договоров станет рост престижа и авторитета Лиги Наций», - предсказывал Роберт Сесил. Ч. вернулся в Англию с триумфом и был удостоен ордена Подвязки. Локарнские соглашения повсеместно оценивались как беспрецедентный вклад в дело мира. Помогая рассеять французскую враждебность к Германии и раздражение немцев по поводу Версальского договора, они сделали возможным международное сотрудничество, необходимое для восстановления политической и экономической систем в Европе. За свою роль в локарнских переговорах Ч. был удостоен Нобелевской премии мира 1925 г., которую он разделил с Чарлзом Дауэсом, Ч. не присутствовал на церемонии награждения и не представил Нобелевской лекции, но его телеграмму с выражением благодарности огласил в Нобелевском комитете британский посол в Норвегии сэр Фрэнсис Лайндли. За четыре оставшихся года, которые Ч. возглавлял министерство иностранных дел, он принял жесткие меры для защиты Шанхая от возможного японского нападения, безуспешно пытался стабилизировать англо-египетские отношения, оказал поддержку пакту Келлога - Бриана, получившего название по именам французского министра иностранных дел Аристида Бриана и американского государственного секретаря Фрэнка Келлога. После падения правительства Болдуина в 1929 г. Ч. потратил немало сил для того, чтобы помочь политической карьере своего сводного брата Невилла. С образованием в 1931 г. межпартийного правительства Ч. стал первым лордом Адмиралтейства, хотя был несколько разочарован тем, что ему не предложили вновь возглавить министерство иностранных дел. В Адмиралтействе, жаловался Ч., он представлялся себе «старой партийной лошадкой, которую опасно выпускать на волю, и рот ей поэтому затыкают должностью». Волнения моряков по поводу жалованья в Инвергордоне (Шотландия) дали Ч. повод подать в отставку после всеобщих выборов в октябре 1931 г. «Я надеюсь, что мое исчезновение, - писал он Болдуину, - облегчит Невиллу путь к должности». Как член парламента Ч. продолжал активную политическую деятельность, в числе прочего он предупреждал об угрозе со стороны нацистского правительства А. Гитлера, высказывался в пользу экономических санкций против Италии в связи с захватом Эфиопии. Ч. также входил в состав совета Британской школы усовершенствования врачей. Тогда же им были написаны труды «Через годы» (1935), очерки о великих людях, с которыми ему довелось встречаться, и «Политика изнутри» (1936), составленная из писем, которые он писал отцу, чтобы держать его в курсе политических событий в последние годы жизни (отец скончался в 1914 г.). Высокий, всегда безукоризненно одетый и элегантный, Ч., несмотря на свой аристократический вид, славился теплотой и общительностью, которые снискали ему горячую любовь многочисленных друзей. Ч. скончался в Лондоне от апоплексического удара 16 марта 1937 г., всего за два месяца до того, как Невилл стал премьер-министром.

Дата: 10.07.1920 Время: 12:00 Зона: -8 PST

Место: Сан-Франциско, Калифорния, США

Широта: 37.46.00.N Долгота: 122.25.00

-----------
Нобелевская премия по физике, 1959 г.
совместно с Эмилио Сегре. Американский физик Оуэн Чемберлен родился в Сан-Франциско (штат Калифорния), в семье Эдварда Чемберлена, радиолога в госпитале Станфордского университета, и Женевьевы Лусинды (Оуэн) Чемберлен. Когда мальчику было 10 лет, его семья переехала в Филадельфию, где он получил среднее образование. Степень бакалавра он получил в Дартмутском колледже в 1941 г. и поступил в аспирантуру Калифорнийского университета в Беркли. Однако после вступления США во вторую мировую войну он прервал обучение для участия в Манхэттенском проекте, секретной программе создания атомной бомбы. Он исследовал изотопы урана в Беркли под руководством Эрнеста О. Лоуренса, изобретателя циклотрона, и в 1943 г. был направлен в Лос-Аламос, где продолжал работу и присутствовал при первом испытании бомбы в 1945 г. После войны Ч. специализировался по физике частиц в Аргоннской национальной лаборатории в Чикаго, сосредоточившись на диффузии медленных нейтронов в жидкостях. Одновременно он возобновил свои аспирантские исследования в Чикагском университете под руководством Энрико Ферми и получил докторскую степень в 1948 г. В этом же году он принял приглашение вернуться в Беркли преподавателем физики, став ассистент-профессором в 1950 г., адъюнкт-профессором в 1954 г. и полным профессором в 1958 г. В Беркли Ч. воспользовался университетским циклотроном, новым ускорителем частиц высокой энергии, для того чтобы исследовать рассеяние быстрых протонов и нейтронов. В начале 50-х гг. он начал совместную работу с Эмилио Сегре, коллегой по Беркли, с которым он встречался во время войны в Лос-Аламосе, и с исследовательской группой, куда входили Клайд Вейганд и Томас Ипсилантис. Сегре был представителем известной итальянской физической школы, сложившейся под руководством Ферми в Римском университете в 30-х гг. Совместная работа привела к открытию антипротона, теоретически предсказанного двойника протона, но с противоположным электрическим зарядом и некоторыми другими обратными свойствами. В 1928 г. английский физик П.А.М. Дирак предсказал существование античастиц (нечто вроде зеркального отражения обычных частиц, таких, как электрон и протон), основываясь на уравнениях, которые он вывел, объединив теорию относительности Альберта Эйнштейна с квантовой теорией. При отсутствии экспериментального подтверждения существование античастиц было принято не всеми. Доверие возросло, когда четыре года спустя Карл Д. Андерсон открыл позитрон, двойник отрицательного электрона, но с положительным зарядом (т.е. антиэлектрон). Позитрон наблюдался в космических лучах, высокоэнергетическом излучении, бомбардирующем Землю из космоса. Это открытие стимулировало поиски других античастиц с помощью вновь построенных ускорителей частиц. Поскольку античастицы возникают при разрушающем ядро соударении ускоренной частицы и мишени, для получения таких частиц требуется большая энергия. Для получения тяжелой частицы, подобной антипротону, требовалась энергия большая, чем могли обеспечить имеющиеся в то время ускорители. Ситуация изменилась со строительством в Беркли беватрона, наиболее мощного в то время ускорителя частиц, способного разогнать частицы до энергий, достигающих миллиардов электрон-вольт. С помощью этой установки Ч., Сегре и их коллеги ускорили протоны до энергии в 6,2 млрд электрон-вольт и бомбардировали ими атомы меди. Хотя теоретически этой энергии было достаточно, чтобы получить антипротоны, их количество ожидалось небольшим, время жизни коротким и, кроме того, их крайне трудно было обнаружить среди обломков, остающихся после соударений, среди которых было большое число других субатомных частиц. Решение проблемы обнаружения и идентификации было главным достижением Ч., Сегре и всей их исследовательской группы. Они разработали сложную и хитроумную систему, состоящую из магнитов и магнитных фокусирующих устройств, которая выделяла частицы, обладавшие массой, зарядом и скоростью антипротона, из всех остальных. Электронные счетчики и таймеры измеряли скорость частиц, когда они пролетали путь заданной длины, аннигиляция протон - антипротон регистрировалась с помощью фотоэмульсии (это являлось окончательным подтверждением других измерений), кроме того, использовались и другие средства для устранения возможных ошибок. Эмульсия фиксировала трек входящего антипротона, заканчивавшийся аннигиляцией, что напоминало звездочку, где роль лучей выполняли треки продуктов аннигиляции. Оказалось, что продуктами аннигиляции являются мезоны, примерно по пять штук на каждый акт аннигиляции. В 1955 г., когда накопилось убедительное число (40) обнаружений (только одна из примерно 30 тыс. частиц была антипротоном, и один антипротон наблюдался примерно каждые 15 минут), ученые объявили об открытии антипротона. <Беватрон - это единственный источник энергии, достаточно большой для того, чтобы получить антипротоны, - сказал позднее Ч. - Даже звезды в миллион раз холоднее, чем нужно, тогда как водородная бомба, которая в основе своей не что иное, как звезда, принадлежит иной категории>. Этот эксперимент показал также, что антипротоны возникают не сами по себе, а обязательно парами протон - антипротон, точно так же, как позитроны появляются только в парах электрон - позитрон. Данное наблюдение подтвердило теорию Дирака и убедило ученых в том, что существуют и другие античастицы, независимо от того, можно ли их наблюдать. В течение месяцев, последовавших за основными экспериментами, Ч. с коллегами проводил смежные исследования, используя разнообразную фотографическую технику, чтобы получить побольше снимков аннигиляции протона с антипротоном. Стипендия Гуггенхейма позволила ему провести 1957 год на физическом факультете Римского университета, где он продолжал исследование антипротона, частично в содружестве с Эдоардо Амальди, еще одним физиком из первоначальной группы Ферми 30-х гг. По возвращении в Беркли Ч. получил звание полного профессора физики, а в следующем году он был приглашен на семестр в Гарвард в качестве лектора по физике. <За открытие антипротона> Ч. и Сегре получили в 1959 г. Нобелевскую премию по физике. В своей речи Эрик Хультен из Шведской королевской академии наук воздал должное Ч. и его <остроумным методам распознавания и анализа новой частицы>. В своей Нобелевской лекции Ч. подытожил результаты работы, которую он проделал вместе с коллегами. <Поскольку протон и нейтрон - близкие родственники, - сказал он, - ожидалось, что открытие антинейтрона последует быстро за открытием антипротона. Было бы естественно предположить, что существуют античастицы для всех заряженных частиц>. Оставаясь в Беркли, Ч. продолжал работать в области физики частиц, исследуя взаимодействие антипротонов с водородом и дейтерием, рассеяние пи-мезонов и возможность получения антинейтронов из антипротонов. В 1943 г. Ч. женился на Беатрис Бабетт Купер, у них было три дочери и сын. Брак был расторгнут в 1978 г. Ч. - член Американского физического общества, Национальной академии наук, Американской ассоциации содействия развитию науки и Американской академии наук и искусств.